— Садись! — жестом приказал немцу Агапоненко.
Завязался разговор. Он оказался очень разговорчивым, но совершенно не знал русского языка, и понять его партизанам было очень трудно. И все же удалось выяснить, что он немецкий коммунист Франц Питч, призван в армию во время одной из последних мобилизаций. Служит автомехаником в гараже на винном заводе в Озерцах и давно ищет встречи с партизанами. Просит взять его в партизаны.
— Ну, что будем делать с ним? — спросил Агапоненко у Короткевича.
— Я не знаю, товарищ командир. Может быть, нам его повезти в штаб бригады? Пусть они там решают, что с ним делать.
— Да, придется нам вернуться в бригаду, — решил Агапоненко.
Присутствующая при этом разговоре хозяйка дома вдруг засуетилась и попросила своих нежданных гостей отобедать у нее:
— Вам еще дальний путь предстоит. Давайте, я соберу на стол.
— Ну что же, бабушка, мы не откажемся от этого. Через несколько минут на столе появилась бутылка самогона и зашипела на сковородке яичница.
— Франц! Битте шнапс тринкен, — предложил Агапоненко немцу.
Франц не отказался и, подсев к ароматно пахнущей яичнице, улыбнулся партизанам. Агапоненко из бутылки налил полный стакан самогона и подал его Францу.
— О! Дизе гросс глаз, — изумился Франц. — Их шнапс тринке по-малу, по-малу.
— Пей, Франц! — предложил Агапоненко. — Хочешь быть партизаном, то пей за нас. Пей за Красную Армию!
— Роте Армее, дизе гут! — И Франц, морщась, опрокинул стакан самогонки в свой рот.
— Вот это гут, Франц! — воскликнул Егор Короткевич.
После выпитого стакана самогонки захмелевший и осмелевший Франц совсем разговорился:
— Их либе Роте Армее! Их вайе Вильгельм Пик. Майне партгруппе ин штадт Франкфурт а Майн.
— Франц, — прервал его Агапоненко, — нам пора ехать. Фарен нах партизанен бригада.
— А! Гут, гут, — ответил он и стал собираться в дорогу.
Пока Агапоненко со своими спутниками находился в доме этой гостеприимной старушки, около него собралась толпа односельчан, узнавшая о том, что партизаны словили немца. Выйдя со двора и увидев толпу местных жителей, Агапоненко вспомнил, что комиссар перед отъездом дал ему листовку со сводками от Совинформбюро, и решил прочитать ее собравшимся. С огромным вниманием слушали старики, женщины и дети все то, что им читал Агапоненко. У многих из них навертывались слезы грусти, и в то же время в их сердцах кипела ненависть к гитлеровским захватчикам.
— Неужели опять немцы прорвут фронт и Красная Армия долго еще не придет к нам? — спросила одна из женщин, утирая уголком платка навернувшиеся слезы.
— Ничего, товарищи! Придет время, и Красная Армия освободит нас от фашистской неволи, — заявил Агапоненко. — Уже освобождена территория Северного Кавказа, Кубани и многие города России и Украины. Хотя бои под Курском, Орлом и Белгородом идут жестокие, но уже сейчас наши войска перешли в контрнаступление. Будем надеяться, что они прогонят этих проклятых немцев.
— Дай бы Бог, чтобы это было так, — перекрестившись, сказала одна из старых женщин.
Попрощавшись с жителями деревни, Агапоненко со своими товарищами и Францем уехали. Штаб бригады в те дни находился в Лавреновичах. Агапоненко прямо с дороги заехал туда и доложил комбригу о задержании немца Франца Питча.
— А ну-ка, веди его сюда. Посмотрим, что это за немецкий коммунист попался вам, — приказал Гудков.
Уставший с дороги Франц выглядел очень больным и испуганным, когда его ввели в дом, где находился штаб бригады.
— Вы дойч агент, шпион? — строго спросил комбриг.
— Найн! Их бин дойч большевик-коммунист, — запротестовал он.
— Гут… — задумавшись, промолвил Гудков. — Ну, что же с ним делать?
Все в штабе молчали, глядя на Франца. Через некоторое время затянувшуюся паузу нарушил комиссар Игнатович Ф. П.
— Пусть он пока побудет у разведчиков. Поручим его комиссару Ильину, пусть он с ним занимается. А там видно будет. Если он на самом деле коммунист, мы его используем для агитации среди немцев.
— А это, пожалуй, будет правильно. Вы его нашли, вам с ним и работать, — улыбнувшись Николаю Агапоненко, заявил Гудков. — Так и решим. Забирайте его к себе в разведку.
Агапоненко вышел из штаба и приказал братьям Короткевичам:
— Отправляйтесь в лагерь и там передайте комиссару Ильину, чтобы он срочно на тарантасе прибыл сюда.
Минут через сорок я уже был в штабе бригады. Там комбриг Гудков приказал мне забрать к себе в отряд Франца, а чтобы я мог с ним общаться, к нам в отряд откомандировали молодого партизана Валентина Челукьяна, по национальности лезгина из Северной Осетии, который считался в бригаде переводчиком. Мы сели втроем в тарантас, причем Франца я посадил на козлы и вручил ему вожжи.