Разведчики Агапоненко тоже решили попытать счастья и побывать в районе летних боев нашей армии с гитлеровцами. Оставив в «Тереме» несколько человек для охраны, остальные вместе с командиром выехали в этом направлении. На этот раз я тоже был среди них. Мы ехали на санях все время на север от лагеря и к полуночи приехали в деревню Вейно Сенненского района. Она находилась рядом с большаком Обольцы — Сенно, поэтому командир приказал нам следить за северо-восточной стороной деревни.
Братья Короткевичи сразу же пошли на заготовку продуктов питания, а мы втроем с Агапоненко и Савиком остались на улице. Молчавший до этого командир вдруг, как бы вспоминая, промолвил:
— Где-то здесь живет паренек по имени Женя. А в каком доме, я что-то забыл. Он у меня еще прошлый раз просился принять его в партизаны. Кажется, вот здесь он живет.
Мы еще не успели подойти к этому дому, как увидели выходящего из калитки юношу. И правда, как будто этот юноша совсем не спал, а поджидал нас, партизан. В ночной тишине заскрипели по снегу шаги высокого, но очень худого подростка 15 лет.
— Женя! Это ты? — окликнул его Агапоненко.
— Я, товарищ командир, — тихим юношеским голосом ответил он.
— Ну, что у тебя нового? Что ты узнал, рассказывай нам!
— У одного нашего мужика, хотя он и молодой, но сейчас похож на старика, так как отрастил себе бороду и усы, спрятан ручной пулемет и наган. Патроны у него тоже должны быть. Где он прячет этот пулемет, мне не удалось узнать, а что пулемет у него есть, это я сам видел, когда он его летом нес из леса из-под деревни Пацково.
— Хорошо, Женя! Спасибо за сообщение.
— Товарищ командир, а когда вы меня в свой отряд примете? Я давно этого жду.
— А ты себе оружие достал?
— Достал. У меня теперь есть винтовка.
— Ты не боишься, что ее отберут партизаны?
— Нет, я ее так запрятал, что никто не найдет.
— Тогда вот что, Женя, сейчас для партизан самое трудное время — зима. Ты пока побудешь дома с матерью. Помоги ей, а когда потеплеет, в марте или апреле, то мы приедем за тобой.
— Ну ладно, — не совсем охотно и с горечью в голосе согласился Женя. — А вы не обманете меня?
— Нет, Женя, не обманем.
— Ладно, подожду уж до весны.
— А теперь, Женя, покажи нам, где живет этот мужик.
Он повел нас почти в самый конец улицы этой деревни. Показав дом владельца пулемета и нагана, Женя попросил нас:
— В дом я к ним не пойду. Вы уж там сами все сделаете, а мне можно идти домой?
— Да, иди домой. Спасибо тебе.
Постучав в окно указанного дома, мы стали ждать. Через несколько минут в окне вспыхнул огонек зажженной коптилки, и мужской заспанный голос спросил:
— Кто там?
— Открывайте! К вам партизаны.
— А что вам нужно от меня?
— Мы к вам по делу. Откройте.
Загремел засов в дверях дома, и дверь открылась. Человек, впустивший нас в хату, зажег коптилку, а сам забрался на полати. Войдя в дом, мы увидели сидящего на полатях в нижнем белье обросшего большой сивой бородой мужчину, а с печки на нас глядели испуганные глаза полураздетой молодой женщины.
— Что вам нужно от нас? — спросил бородатый хозяин этого дома.
— Мы узнали, что у вас есть оружие. Вы что, готовитесь идти в партизаны? Если это так, так мы пришли за вами.
— Да кто вам сказал, что я собираюсь идти в партизаны? Я уже старый человек, совсем больной, мне не до партизан.
Оглядев с ног до головы полуобнаженное тело этого молодого мужика, Агапоненко покачал головой.
— Да что-то вы совсем не похожи на старого человека, да и жена у вас совсем молодая, — усмехнувшись, заявил наш командир. — Ну, хорошо, если вы не хотите идти в партизаны, то сдайте нам оружие. Оно ведь принадлежит Красной Армии, а мы являемся, в некотором роде, представителями ее.
— Татулечки! Мамулечки! — запричитал бородач. — Какое у меня оружие? Нет у меня ничегошеньки, кроме топора да вил.
— Вы не придуривайтесь. Мы хорошо знаем, что у вас есть пулемет, наган и патроны. Ваши деревенские видели, как вы несли пулемет из леса. Давайте одевайтесь и несите нам все это сюда.
— Да что вы придумали! Нет у меня никакого оружия. Я и стрелять-то не умею. Зачем оно мне нужно?
Долго бы пришлось нам уговаривать его, и едва ли бы нам это удалось, если бы у Агапоненко не лопнуло терпение и не возникла жестокая мысль:
— Если вы не отдадите его, то по законам военного времени мы расстреляем вас как человека, незаконно хранящего оружие.