— Не имеете права! — истерично закричал бородач.
— Ах так, мы не имеем права! — совсем рассвирепел Агапоненко. — А ну-ка, хлопцы, выводите его из хаты и ставьте к стенке.
Под вой молодой женщины мы схватили этого мужика и прямо в нижнем белье поволокли его на улицу. Морозная ночь была ярко освещена полной луной, высоко находящейся в небе. Мужик крепко струсил, но еще продолжал твердить, что нет у него никакого оружия.
— Становись вот к этой стене! — приказал Агапоненко, а сам, взяв у кого-то из нас винтовку, щелкнул затвором.
— Последний раз требую от вас, сдайте оружие! — громко крикнул он мужику. — Буду стрелять! — и Агапоненко прицелился в бородача.
Мужик дрогнул и повалился на колени, при этом крича благим голосом во всю свою глотку:
— Не убивайте! Не убивайте! Все вам отдам!
— Вот давно бы так, — удовлетворенно заявил Агапоненко.
Через несколько минут дрожащими от волнения руками бородач под стеной своего дома раскопал тайник, где были спрятаны ручной пулемет, патроны и наган. Все это было тщательно смазано ружейным маслом, завернуто в мешковину и находилось в отличном состоянии. Правда, в барабане нагана было всего четыре патрона.
Взяв в руки наган, Агапоненко спросил бородача:
— А где кобура от нагана?
Покопавшись в одном из ящиков во дворе, этот мужик нашел и принес нам ее. Вложив наган в кобуру, Агапоненко, обратившись ко мне, торжественно произнес:
— Вот, Владимир, от имени белорусских партизан дарим тебе личное оружие. А также возьми себе и этот пулемет. Будешь у нас в разведке вместе с Егором Евсеевым вторым пулеметчиком. Желаем тебе боевых успехов.
Я был неслыханно рад такому щедрому подарку. По дороге в лагерь Агапоненко мне сказал:
— Ты, Володя, возвращайся с остальными в лагерь, а мы втроем заедем во Взносное.
Он забрал с собой братьев Короткевичей и направился через Прусиничи во Взносное. Не заезжая в Неклюдово, они опушкой леса с Прусинич направились в сторону Взносного. Уже стало светать. Подъезжая к тому месту, где был привязан к сосне труп бургомистра Зеля, они обнаружили, что кто-то ползает по снегу около него.
— Смотрите! — первым обнаружив этого человека, показал в сторону трупа Короткевич Алексей. — Кто-то ползает около Зеля?
— Давайте подъедем и посмотрим, кто это и что ему нужно, — с нескрываемым интересом сказал Агапоненко.
Оказалось, что с Белиц приехал какой-то мужик за трупом Зеля. Он осторожно привязал длинную веревку за его ногу и, боясь, что труп заминирован и может произойти взрыв, лег за дерево и стал дергать за эту веревку. Как раз в это время и подъехал к нему Агапоненко со своими разведчиками, которых он, увлекшись своей работой, совсем не замечал.
— Что ты здесь делаешь? — окрикнули его разведчики.
Услышав окрик, мужик вскочил на ноги и, увидев, что окружен со всех сторон партизанами, сильно побледнел и, чувствуя неизбежность своего поражения, весь как-то затрясся с перепугу и, упав на колени, начал молить партизан:
— Братцы! Не убивайте! У меня детишки малые! А за то, что я привезу этого Зеля в Белицы, мне жена бургомистра обещала дать корову. Братцы, ведь детишек нечем кормить.
— А зачем ты привязал эту веревку?
— Я боялся, что партизаны его заминировали.
— Ну, товарищи, что будем с ним делать? — спросил Агапоненко.
— Так он служит бургомистрше, значит, он предатель и изменник. А что с ними положено делать? — намекнул Егор Короткевич.
Услышав эти слова, мужик совсем перетрусил и с еще большей настойчивостью стал просить пощады у партизан.
— Ну хватит! — прикрикнул Агапоненко. — Поехали с ним во Взносное. А там разберемся, что делать. Егор, — обратился он к Короткевичу, — а ты давай быстро поезжай в зимний лагерь и попроси приехать туда Гудкова.
Через два часа во Взносном состоялся допрос этого мужика.
— Кто вас послал за трупом Зеля? — спросил комбриг.
— Жена бургомистра Зеля.
— А вы знали, что вас ожидает, если поймают партизаны?
— Да, знал, — тихим голосом ответил он.
— Значит, знали! Тогда нам придется вас расстрелять.
После этого заявления комбрига мужик совсем растерялся и, видимо, потеряв всякую надежду на спасение, начал причитать:
— Что же мне делать? — в растерянности бормотал он. — У меня же малые дети! За что же я должен умирать? Я же ничего не сделал плохого для партизан. Я никого не убил. Я только хотел увезти убитого и похоронить его. Я хотел, чтобы моим детям было хоть немного лучше, они у меня голодают. Мне обещали дать корову…