Действительно, дорожные патрули перед Мостаром даже не осматривали машину. Добравшись до центра города, Петерсен свернул к автостоянке отеля «Бристоль». Заглушив двигатель, он подошел к заднему борту.
— Пожалуйста, не выходите, — предупредил он. — Я скоро вернусь.
— Можно поинтересоваться, где мы находимся? — спросил Джакомо.
— Конечно. Главная автостоянка города Мостара.
— Наверное, очень людное место, — послышался голос Зарины.
— Чем больше народа, тем лучше. Здесь легче остаться незамеченными.
— Не забудьте передать Иосипу, что я не ел и не пил сто лет! — воскликнул невидимый Джордже.
— Он и без меня сообразит, — усмехнулся Петерсен.
Майор подъехал к автостоянке в четырнадцатиместном микроавтобусе-«фиате» примерно середины двадцатых годов. За его рулем сидел невысокий смуглый мужчина.
— А вот и Иосип, — сказал Петерсен.
Водитель, радостно улыбаясь, поздоровался с Джордже и Алексом — все трое, очевидно, были старыми добрыми знакомыми. Майор не потрудился представить его остальным.
— Перенесите вещи в автобус, — приказал он, — Иосипу не очень хочется, чтобы перед входом в его отель красовался итальянский военный грузовик.
— Отель? — спросила Зарина. — Мы собираемся остановиться в отеле?
— Путешествуя в компании с нами, — внушительно промолвил Джордже, — вы можете рассчитывать только на лучшее.
Однако дорога к отелю, впрочем, как и он сам, выглядели далеко не лучшим образом. Поставив автобус в гараж, Иосип проводил гостей по узкой тропке к тяжелым деревянным дверям.
— Запасной выход, — пояснил Петерсен. — У отеля Иосипа репутация солидного заведения. Он не нуждается в дополнительной рекламе, сопровождая толпу постояльцев.
По короткому коридору они прошли в вестибюль, небольшой, но опрятный и светлый.
— Ну-с! — Иосип энергично потер руки. — Как только вы занесете багаж, я покажу ваши комнаты. Мойтесь, причесывайтесь — и обедать! У меня, конечно, не «Бристоль», — он развел руками, — но спать голодными не ляжете.
— Я еще не отошел от дороги, — Джордже кивнул в сторону бокового прохода. — Пойду, немного встряхнусь.
— Бармены на ночь уходят, профессор. Вам придется обслуживать себя самому.
— Не беспокойтесь, Иосип. Я справлюсь с этой тонкой работой.
— Прошу вас, леди, — обратился хозяин к девушкам.
Наверху, в коридоре, Зарина повернулась к Петерсену и, понизив голос, спросила:
— Почему ваш Друг назвал Джордже профессором?
— Его так зовут многие, — шепотом отозвался майор. — Кличка. Могли бы сами догадаться. Джордже всегда ведет себя, как папа римский.
Обед оказался намного лучше, чем можно было предположить, судя по словам Иосипа, а если учесть, что время было военное, то просто сказочным — сочная далматинская ветчина, запеченный лобан, поданный под белым соусом, фаршированная телячья печенка, изумительно вкусная оленина превосходно шла под знаменитое неретвинское красное.
— Никто не знает, что ждет его впереди, — мрачно заметил Джордже и умолк минут на пятнадцать. Даже в лучшие времена его гастрономические экзерсисы не принимали форму столь ужасающего обжорства.
Кроме толстяка, его компаньонов и хозяина за столом сидела жена Иосипа — Мария. Невысокая, темноволосая, как супруг, она, во всем остальном, разительно отличалась от мужа. Тот был медлительным и молчаливым — Мария живой, подвижной и общительной до болтливости. Она оглядела Зарину и Михаэля, обедавших в конце зала за маленьким столиком, затем окинула взглядом Лоррейн и Джакомо, сидевших за таким же столиком с другой стороны, и сказала:
— Ваши друзья не слишком словоохотливы. Джакомо, проглотив кусок оленины, пробормотал:
— Потому что у них заняты рты.
— Нет-нет, они разговаривают, все в порядке, — откликнулся Петерсен, — просто их не слышно из-за лязга челюстей Джордже. Но ты права, они говорят очень тихо.
— Почему? — спросил Иосип. — Почему они шепчутся? Здесь бояться некого, кроме нас, их здесь никто не услышит.
— Джордже прав — они не знают, что ждет их впереди. Все вокруг внове, не для Джакомо, а для остальных троих. А осторожничают, потому что, с их точки зрения, для этого есть все основания. Каждый думает, что этот день может оказаться для него последним на этой земле.
— На базаре ходят слухи, что партизаны прорвались через итальянский гарнизон в Празоре, двинулись вниз по долине Рамы и теперь находятся между нами и Яблоницей, — сообщил Иосип. — Они могут оседлать дорогу. Какие планы на завтра? Если мне следует поторопиться, ты только скажи.
— Почему бы и нет. Нам нужно подняться в горы как можно быстрей, но этих молодых людей мне трудно представить в роли скалолазов. Поэтому придется ехать на грузовике, покуда возможно.
— А если натолкнетесь на партизан?
— Завтра увидим.
Закончив есть, Лоррейн и Джакомо подошли к столу, за которым беседовал с хозяином Петерсен.
— Я уже пыталась Сегодня размять ноги, но вы остановили меня, — сказала Лоррейн. — Хочу сделать это сейчас. Не возражаете?
— Возражаю. Мостар находится недалеко от линии фронта. Вы — молодая красивая девушка. Улицы, по которым захотите прогуляться, полны солдат, вернувшихся с передовой. Мало ли что может случиться? К тому же стоит жестокий мороз.
— С каких пор вас стало беспокоить мое здоровье? — Лоррейн вновь перешла на уже знакомый майору высокомерный тон. — За мной присмотрит Джакомо. Видимо, вы по-прежнему мне не доверяете.
— И это тоже.
— Чего вы ждете от меня? Думаете, я убегу, доложу обо всем властям? Знаете же, что я не могу этого сделать.
— Знаю. А не хочу вас отпускать только потому, что буду переживать за вас.
Красивые девушки обычно не выдают своих истинных чувств, но Лоррейн была почти близка к этому.
— Спасибо, — ледяным голосом произнесла она.
— Хотите, я буду сопровождать вас? — предложил Петерсен.
— Не хочу, — наотрез отказалась Лоррейн.
— Поймите же, Петер, — вмешался в разговор Джордже, — вы ей не нравитесь, — он отодвинул стул. — Зато всем нравится Джордже, большой, веселый, симпатичный Джордже. Я пойду с вами!
— Вы меня тоже не устраиваете.
Петерсен закашлялся.
— Знаете, юная леди, майор прав, — сказал Иосип. — После наступления темноты в городе становится опасно. Ваш Джакомо кажется надежным защитником, но есть улицы, куда не отваживаются заглядывать даже военные и полицейские патрули. Я знаю все места и могу предложить свою компанию.
— О, вы очень добры, — улыбнулась Лоррейн.
— А можно и мы прогуляемся вместе с тобой? — спросила Зарина.
— Конечно же, можно.
Облачившись в теплые куртки, все пятеро, включая Михаэля, вышли из гостиницы, оставив внутри Петерсена и его компаньонов. Джордже, пожав плечами, вздохнул.
— Вообще-то я считался первым парнем в Югославии. Это было задолго до того, как мы повстречались с вами, Петер. Ну что, продолжим? — толстяк кивнул в сторону бара.
— Так скоро? — усмехнулся майор. Джордже занял место за стойкой.
— Странная девушка, — сказал он. — Я говорю о Лоррейн. Зачем ей куда-то идти темным, холодным, опасным вечером? Она не выглядит большой любительницей прогулок по свежему воздуху.
— Как и Зарина, — заметил Петерсен. — Две странные девушки.
— Ладно, хватит о женщинах, тем более молодых и недосягаемых для нас, — толстяк открыл бутылку вина. — Сконцентрируем свои усилия на урожае винограда тридцать восьмого года.
— …Не особенно они и странные, — неожиданно подал голос Алекс.
Джордже и Петерсен изумленно уставились на него — Алекс говорил столь редко, что каждая его реплика неизменно привлекала к себе внимание.
— Вы заметили что-то, что ускользнуло от нас? — спросил Джордже.
— Да. Видите ли, я не болтаю так много, как вы, — слова прозвучали обидно, но в действительности Алекс сказал их лишь, чтобы пояснить свою мысль. — Когда вы говорите, то слышите только себя. А я смотрю, слушаю и запоминаю. Две юные леди, кажется, подружились. Я бы сказал, слишком подружились — и очень быстро. Возможно, они на самом деле понравились друг другу, не знаю. Но думаю, они друг другу не доверяют. Уверен, Лоррейн вышла на улицу, чтобы выяснить что-то. А Зарина отправилась с ней, чтобы узнать, что именно интересует Лоррейн.