В отличие от многих других членов "аахенского клуба" Волков относился к "королевской охоте" не как к спорту, а как к утомительной обязанности. Он не собирал изображений жертв, не запоминал их имен, не устраивал частных музеев их памяти и не гонялся за знаменитостями. Но отказаться от "королевской охоты" совсем и перейти на приговоренных и недругов он не мог. Был минимум условностей, диктуемых creme de la creme[3] сообщества высоких господ. Пока — был. Потому что, когда условия станет диктовать Волков, эта ситуация изменится.
Но сейчас бесполезное остывшее тело на траве у озера покрывалось росой. Команда техобеспечения убирала камеры и отзывала снитчи — привычки шефа всем были известны, и любой поспорил бы на что угодно: пейзажи этого парка больше не интересуют господина советника. Ни в каком виде.
__________________
[1] Здесь и далее — стихотворение С. Калугина «Танец Казановы».
[2] Необходимое условие (лат.)
[3] Сливками сливок (фр.)
Иллюстрация. "МЕМОРАНДУМ РОСТБИФА"
Отрывок из документа, известного в подполье и СБ как "Меморандум Ростбифа". Документ представляет собой расшифровку лекции, прочитанной руководителям боевых групп.
…Разговор о техническом обеспечении не имеет смысла, если не говорить о человеческом факторе. Исследуя статистику провалов в разных контрсистемах "от Ромула до наших дней", я прикинул, что по известным инцидентам причиной примерно трети провалов является тщательная работа полиции и контрразведок, в 15–20 % случаев — это техническое обеспечение, а вот оставшиеся 50–55 % — человеческий фактор. Цифры даны в некотором приближении, но я не думаю, что отклонение превышает пять процентов в ту или в другую сторону, буду благодарен за уточнения. Ничего неожиданного для меня в этих цифрах не было. Во все времена при любом уровне технического оснащения один человек всегда мог убить другого человека, если задавался такой целью и подчинял ей всего себя. С другой стороны, пять минут паники — и гибнет прекрасно оснащенная группа, затратившая на цель много месяцев подготовки. Конечно, современные технологии — вещь для людей нашей профессии достаточно неприятная. Незамеченная видеокамера или луч считывателя, незасеченный жучок, пролетевший не ко времени беспилотник, вертолет или спутник, лишний сенсор на двери, незаметный волосок, чешуйка кожи… но на все эти чисто технологические вызовы есть и технологические ответы, тоже достаточно простые в обращении. И куда опаснее всего перечисленного — внутреннее напряжение и страх перед Аргусом Паноптом[1].
Меня в свое время потрясла история Георга Эльзера. Это был прекрасный, совершенно отчаянный одиночка, и у него почти все получилось. Но в нашем деле "почти получилось" — это совсем не получилось. План Эльзера не предусматривал возможности приостановки и отката назад — после того как Гитлер счастливо избежал взрыва, нельзя было застопорить "адскую машину". На определенном этапе любой план доходит до этой стадии, это не вина и не просчет Эльзера, просто случайность, которых в нашем деле более чем достаточно. Нас сейчас интересует вот что: если бы Эльзер не бросился в бега, не пытался перейти границу, а отсиделся дома, его бы никто и никогда не поймал. Гестапо действовало по стандартной схеме — они хватали всех, кого подозревали в связях с коммунистами и социалистами или с английской разведкой, и мордовали по принципу "кто-нибудь что-нибудь да скажет". Обычно именно эта методика рано или поздно срабатывает: когда есть организация, кто-нибудь что-нибудь да знает. Кто-то делает фальшивые пропуска, кто-то передает сведения, кто-то крадет оружие, и, поймав одно звено, можно вытащить всю цепочку.
Но у Эльзера цепочки не было. Он сам крал динамит в каменоломнях и сам, проводя часы на коленях, долбил под него нишу в несущей колонне. На него никак нельзя было выйти. Никто о нем не знал ничего. Если бы, вместо того чтобы соваться на границу с открытками "Бюргербройкеллера" в кармане и значком члена Союза красных фронтовиков за лацканом (паника гражданского, измотанного годами внутреннего противостояния; мы еще поговорим об этом), он вернулся домой и лег спать, он ушел бы у гестапо между пальцев.
И что показательно еще — Эльзера пытали несколько месяцев, надеясь выйти на "английский след", выбивая сведения об организации, которой не существовало. У этого удивительного человека хватило мужества стоять на своем. Если бы он знал, как это делается, он мог бы скормить гестаповцам порцию превосходной дезинформации, и они бы ее съели, потому что в этих организациях не верят в одиночек, индивидуальный гений и личную волю.
С тех пор у спецслужб основательно изменились методы и структура. А вот мышление, склонное видеть за каждым человеческим действием некую систему, осталось прежним. Это и есть та сторона человеческого фактора, которую мы можем обернуть себе на пользу. Начисто ликвидировать человеческий фактор мы не можем — ибо мы люди, и с этим ничего не поделаешь. Остается только помнить, что на той стороне тоже люди, а те, кто считает себя чем-то большим, нежели человек, как правило, совершают самые грубые ошибки.
Но мы не Эльзер, не так ли? Мы организация, противостоящая организации. Мы не можем работать иначе, потому что одиночка способен изъять ключевую фигуру, но хорошо распределенная административная система ему не по зубам. Мы — организация. Однако, увы, если мы будем думать о себе так, мы обречены. Потому что именно как организация Служба безопасности бьет нас по всем статьям. Их больше, они в среднем лучше обучены, за ними технический и информационный ресурсы, которые нам не продублировать и не превзойти. За ними опыт организационной работы, который нам неоткуда взять. За ними — сотни специалистов-внешников, не связанных рамками служебного распорядка и просто собирающих и анализирующих информацию в самых неожиданных сферах. Даже будь мы сообществом гениев, при конфликте "организация на организацию" порядок бьет класс.
Поэтому во время подготовки акции нужно как можно дальше уйти от организации как таковой. Автономная группа, действующая в чужом городе при минимальных контактах с местной сетью, а то и вовсе без них. При любой возможности создавать для такой группы незасвеченные источники материальных ресурсов. Связи членов группы среди полезных людей на транспорте, в прессе, в криминальной среде, в армии, где угодно, должны быть как можно более широкими, но лежать вне организации. Одним словом, "иметь систему и не иметь ее".
Я говорю это, не сомневаясь, что это услышат в СБ, и слегка злорадствуя на их счет. Потому что в СБ все это давно знают и тратят непропорционально много усилий на тех, кто действительно умеет применять эту максиму к жизни. Они имеют систему. Меняются технологии, растет батарея методов, но вот мышление осталось прежним. И они ничего не могут поделать с этим фактом.
Все это велосипед. Понятие "карантин" впервые ввели в начале XVIII века, и я уверен, что если бы мы добрались до рабочих записей каких-нибудь коллег времен строительства кэр Энгуса, то обнаружили бы там те же самые принципы. Но на этом велосипеде можно уехать довольно далеко. В нашем случае это вообще единственный способ уехать. Дистанцироваться от своей системы и знать чужую. Ее должностные инструкции, границы полномочий, уровни раздражения, слепые места и типовые зоны действия человеческого фактора.
Часть этого я собрал для себя и делюсь — см. файл "Приложения". Источники открыты, любой, кому не лень, может дополнить эти сведения. Я же хочу пока сосредоточить ваше внимание на двух моментах, которые мешают нам стать успешными велосипедистами.
Первый — то, о чем я уже упоминал, ситуация внутреннего противостояния, психологический барьер, отделяющий "наших" от чужих. Он сплошь и рядом мешает нам устанавливать среди гражданских как полезные, так и совершенно бесполезные (и потому жизненно необходимые) контакты. А ведь классик очень давно заметил, что крестьянин запомнит человека, проехавшего через деревню молча, и забудет того, кто остановился потрепаться.