– Может, у парней не было возможностей учиться, – заметил Петерсен, выдернув из-за пояса Франко «вальтер».
Затем он поднял с пола пистолет и гранату. В этот момент дверь каюты открылась и на пороге возник Джордже. Толстяк тоже был вооружен, но держал свой автомат довольно небрежно, стволом вниз. Оглядев поле боя, Джордже покачал головой.
– Позаботьтесь о наших спинах, – обратился к нему Петерсен.
– Вы хотите вернуть этих несчастных в лоно семьи?
Майор кивнул.
– Поступок достойный христианина, – сказал профессор. – К самостоятельному существованию в нашем жестоком мире они не приспособлены.
Прикрываясь Колой и Франко, который поддерживал раненого напарника, Петерсен и Алекс направились по коридору в носовую часть «Коломбо». Джордже остался стоять на месте. Внезапно дверь каюты рядом с ним распахнулась, и в коридор, размахивая «береттой», вылетел Джакомо.
– Уберите эту штуковину, – тотчас приказал Джордже, глазами указав на пистолет. Ствол его автомата по-прежнему смотрел в пол. – Вам не кажется, что шума уже достаточно?
– Именно поэтому я здесь... То есть я здесь из-за шума, – Джакомо опустил «беретту».
– Вам потребовалось довольно много времени, чтобы его услышать, – ехидно заметил толстяк.
– Черт возьми, мне же надо было одеться! – воскликнул Джакомо с некоторым негодованием. На нем были лишь галифе цвета «хаки». Обнаженный мускулистый торс его, как, впрочем и лицо, украшали многочисленные шрамы. – А вы, вижу, полностью экипированы, видимо, готовились к какому-то происшествию... – Он взглянул на квартет, продолжавший свой неспешный путь по коридору. – А что, собственно, случилось?
– Алекс подстрелил Колу.
– И только? – Джакомо не очень взволновала новость. – Ради этого не стоило торопиться...
– Кола, наверное, думает иначе. – Джордже слегка покашлял. – А вы не один из них?
– Вы что, рехнулись?
– Пока еще нет. Просто я ничего не знаю о вас. Разве что не похожи на этих парней.
– Вы очень добры, Джордже, – усмехнулся мужчина. – Несмотря на мои украшения?
– Давайте не будем, стоя здесь, выяснять отношения.
Через несколько секунд, за которые стонущий от боли раненый сделал лишь шаг, они догнали процессию. Спустя мгновение дверь носовой каюты открылась, и в коридоре, с пистолетом в руке, появился Зепп. Он уже не пытался казаться безжалостным жестоким убийцей, как пару часов назад. Глядя на бедолагу, не требовалось особой фантазии, чтобы понять, почему Алессандро предпочел ему Франко и Колу. Зеленоватый оттенок лица Зеппа говорил о том, что время, проведенное в пути, не прошло для него бесследно.
– Зепп, – голос Петерсена звучал почти добродушно, – мы не намерены убивать вас. А чтобы добраться до нас, придется пристрелить своих приятелей. Это, согласитесь, было бы скверно.
Судя по бледности Зеппа и по его вялой реакции на слова майора, было легко догадаться, что абсолютно все вокруг казалось ему довольно скверным.
– В худшем случае, – добавил Петерсен, – вы окажетесь мертвым раньше, чем решитесь убить Франко и Колу. Бросьте оружие, Зепп.
В отличие от других органов, пребывавших, как говорят медики, в состоянии «временной дисфункции», уши Зеппа функционировали вполне сносно: древний «ли-энфилд» с лязгом ударился о металлический пол.
– Кто стрелял? – из противоположного конца коридора, прихрамывая, приближался Карлос. На лице капитана царила совершенно неуместная в настоящий момент привычная улыбка. В руке он сжимал пистолет. – Что происходит?
– Я думал, вы сами нам это расскажете, – Петерсен взглянул на пистолет капитана, – Он вам не нужен.
– Нужен, поскольку я капитан судна. Я спрашивал... – Внезапно Карлос оборвал фразу – массивная рука Джордже легла поверх рукоятки его пистолета. С удивлением капитан попытался высвободить руку и тотчас прикусил губу, с трудом удержав болезненный возглас. Толстяк вынул оружие из обмякших пальцев.
– Я прав, – с горечью промолвил Карлос. Его лицо не без причины стало мертвенно бледным. – Я был прав, приняв вас за террористов. Ваша цель – захват судна.
– Избави Боже, – сказал Джордже. – Вы так вцепились в свой «вальтер», что могли нечаянно нажать на курок. Опрометчивые поступки еще никогда никому не шли на пользу. – Он вернул пистолет капитану и продолжил назидательно:
– Излишняя стремительность только мешает.
Карлос взял пистолет и, секунду поколебавшись, сунул его за пояс. Демонстрация мирных намерений не оказала на него успокаивающего действия.
– И все же не понимаю... – пробормотал он неуверенно.
– И мы, Карлос, – перебил его Петёрсен, – ровным счетом ничего не понимаем. Сейчас как раз пытаемся хоть что-то уяснить. Быть может, вы нам поможете. Эти двое мужчин, Франко и Кола, – последний, боюсь, нуждается в ваших медицинских познаниях, – собирались напасть на нас, а, возможно, даже убить. Хотя не думаю – слишком плохие работники.
– Дилетанты, – подсказал Джордже.
– Да, дилетанты, – кивнул Петёрсен, – но пуля дилетанта производит точно такой же эффект, как и пуля профессионала. Прежде всего мне хотелось бы узнать, почему эти двое пытались на нас напасть. Наверное, вы это можете объяснить, Карлос.
– Почему вы так думаете?
– Вы знаете Алессандро.
– Знаю, но не очень хорошо. К тому же совершенно не представляю, чем вы могли ему досадить. И потом, я не разрешаю своим пассажирам вести на борту «Коломбо» военные действия.
– Разумеется. Но вы знакомы с Алессандро, следовательно, знаете, чем он занимается. – Нет, это мне неизвестно.
– Не верю. Вы избавите нас от многих хлопот, если без утайки расскажете правду. Но вы молчи те. Хорошо, раз не хотите помочь нам, придется помогать себе самим. Алессандро! – неожиданно крикнул Петерсен. И, немного подождав ответа, но не дождавшись его, повторил:
– Алессандро! У нас трое ваших людей. Один из них тяжело ранен. Я хочу знать, почему они решили напасть на нас. – Петерсен вновь замолчал – и вновь ответом была тишина. – Вы не оставляете мне выбора, Алессандро! Во время войны люди делятся на друзей и врагов. Друзья есть друзья, врагов убивают. Если вы друг – выйдите в коридор. В противном случае умрете в каюте.
Голос Петерсена звучал бесстрастно, но неумолимо. Забыв про боль в руке, Карлос опустил ладонь на плечо майора.
– На борту моего корабля люди не совершают убийств.
– Убийства совершают в мирное время, во время войны это называется казнью, – тон Петерсена вряд ли прибавил бодрости сидевшим в каюте. – Джордже, вы не могли бы...
Толстяку не надо было объяснять, что следует делать. Раздалась короткая автоматная очередь. Пули легли точно в то место, где находился дверной запор.
Петерсен осмотрел грушевидный предмет, лежащий у него на ладони.
– Что это? – обеспокоенно сказал Карлос.
– Вы же видите – ручная граната, – майор выдернул чеку и, рывком отворив дверь, швырнул гранату внутрь, после чего моментально захлопнул дверь каюты вновь.
– Господи, – лицо Карлоса стало белым, – что вы делаете? Их же разнесет в клочья! – но, не услышав взрыва, озадаченно поглядел на Петерсена.
– Газовые гранаты не взрываются, – сказал майор, – они шипят. Пяти секунд будет достаточно, газ быстродействующий.
– Какая разница – взорвать или отравить газом?!
– Это не ядовитый газ, – терпеливо объяснил Петерсен. – Джордже! – Он прошептал несколько слов на ухо толстяку. Тот усмехнулся и быстро, насколько позволяла качка, зашагал по коридору к корме. Петерсен снова повернулся к капитану. Кажется, вы позволите умереть вашему раненому приятелю?
– Во-первых, Кола мне вовсе не приятель. Во-вторых, ранение его не смертельно. Все, что в моих силах, это дать снотворное, ввести коагулянт [8] и наложить повязку. Сделать больше в море я не могу. Наверняка, раздроблена кость или кости... Пьетро, – обратился Карлос к седобородому моряку, только что подошедшему к месту событий, – будьте любезны, принесите сюда мой ящик с медикаментами. И захватите, пожалуйста, двух матросов.