Салтычиха равнодушно следила за его действиями, но вовсе не по причине недюжинного мужества, как наивно предполагал Виктор. Она просто не догадывалась, что они имеют к ней самое непосредственное отношение. Салтычиха терпеливо ждала, пока лекарь закончит суету и вернется к осмотру. «Дело бы сделал, а уж потом», — неодобрительно подумала она.
— Вроде бы все, — Виктор сбросил из шприца воздух и подошел к Салтычихе. — Откройте рот.
Та с недоумением посмотрела на него.
— Опять, что ли?
— Конечно. Сейчас начнем ваше лечение. Для начала вколем обезболивающее, а потом разрежем нарыв.
Тут только до старушки дошло, что с ней собираются делать. Салтычиха мгновенно вскочила со скамьи.
— Резать не дамся!
— Ну-ну, — успокоительно произнес Виктор, дивясь столь резкому изменению настроения пациентки. — Больно не будет, — заверил он.
Салтычиха, не имея возможности попятиться, выставила вперед руки.
— А ну, отойди. Ишь чего удумал!
Виктор опустил шприц.
«Похоже, это будет непросто», — с досадой подумал он, принимаясь за очередные увещевания:
— Послушайте, если не вскрыть этот нарыв, будет только хуже.
— А ты меня не пужай! — задиристо бросила старуха. — Пуганая уже.
Виктор повернулся к Алене.
— Может быть, вы поможете?
— Могу и помочь, — согласилась та. Однако действия, которые она предприняла, оказались вовсе не теми, которых ожидал доктор.
Алена скомандовала Салтычихе:
— Сядь.
Та, косясь на доктора, так и стоявшего со шприцем в поднятой руке, села на лавку.
— Открой хлебалку.
Салтычиха послушно открыла рот. Алена, придвинувшись к ней, принялась что-то тихо шептать, водя руками вокруг ее головы. Доктор с удивлением следил за странной церемонией. Закончив шептать, Алена неожиданно трижды плюнула прямо в открытый рот бабки, что та снесла совершенно безропотно.
— Все. Иди.
Салтычиха захлопнула рот и победно посмотрела на Виктора.
— То-то, городской. Набирайся пока уму-разуму. А то сразу иголками махать. Я-то думала… — Она пренебрежительно махнула рукой и покинула избу.
Виктор положил на стол шприц, снял маску, открыл дверь в сени и крикнул Терентию:
— Перерыв пять минут.
Вернувшись, он присел на скамью рядом с Аленой.
— Послушайте, при ней я ничего не сказал. Не хотел ставить под сомнение ваш авторитет. Но неужели вы не понимаете: от того, что вы ей, извиняюсь, плюнули в рожу, нарыв не рассосется.
Алена пожала плечами.
— Может, и не рассосется. А может, и да.
— Ну, знаете ли! — возмутился Виктор. — Вот когда ей понадобится срочная операция…
В дверь постучали.
— Я же сказал, перерыв пять минут… — с досадой начал он, но на пороге с тюбиком мази в руках уже стояла Петровна. — Что вам? — спросил Виктор.
— Извиняйте, люди добрые, — попросила прощения старушка, заметив хмурое лицо врача. — Только чего-то, дохтур, мазь твоя не помогает. Уж я обмазалась вся, а как по воду-то пошла, так снова стрельнуло.
Виктор улыбнулся. Несмотря на все еще испытываемое им раздражение, наивность Петровны его развеселила.
— Что же вы хотите? Естественно. Лечение — дело не быстрое. Мазаться надо минимум десять дней. Тогда почувствуете улучшение.
— Десять дней?
— Как минимум. Если не хватит мази, приходите, дам еще.
— Вон оно как. Тогда спасибочки.
К удивлению Виктора, старушка подошла к столу и положила тюбик.
— Погодите. Вы что? — не понял он.
— Зачем же добро зазря переводить? Я думала — раз городское лекарство, может, облегчение даст. А так, что ж…
Виктор почувствовал, как его снова охватывает волна бессильной злобы. «Боже, какая дремучесть! — с досадой подумал он. — И Алена еще. Вместо того чтобы помочь…» — Петровна, поймите, — с тоской в голосе произнес он, — при вашей болезни нет лекарства, которое могло бы подействовать быстрее. — Он вновь протянул ей тюбик. — Берите. Это очень хороший препарат.
— Как же нету? — Вместо того чтобы взять лекарство, Петровна посмотрела на доктора чуть ли не с жалостью, дивясь тому, что городской врач не знает простых вещей. — Как же — нету? — повторила она. — Аленкины-то травки привяжешь — и к утру будто молоденькая. Так что, спасибочки. Извиняйте, что побеспокоила.
Еще раз поклонившись, Петровна покинула избу. Тюбик с дорогой импортной мазью так и остался в руках у Виктора. Он повернулся к Алене:
— Что она несет? Это правда? Действительно к утру?
— Чего ж ей врать? — вопросом на вопрос ответила Алена.
— И что это за травы?
— Есть такие.
— Понимаю, — кивнул Виктор. — Семейный секрет. — Он с горечью развел руками. — Похоже, в моих услугах здесь не нуждаются. В таком случае…
— Погодите, доктор… — с непонятным смущением в голосе прервала его Алена.
Тот посмотрел на нее.
— Что?
Под его взглядом Алена еще больше смутилась.
— Может… вы бабушку мою глянете? — попросила она с неожиданной робостью.
— Бабушку? Это Марфу, что ли? — Виктор пристально глядел на Алену, ожидая подвоха, но, похоже, просьба была искренней. — А сами что ж? — не в силах сдержать язвительности, спросил он. — Травками… или плюнуть куда.
— Так чего — я. Она сама меня и учила. Не подпускает. Говорит: к концу моя жизненная дорога подошла, внучка.
В голосе Алены прозвучала столь откровенная тревога, что Виктор моментально устыдился своего ернического тона. К тому же в нем вновь проснулся профессионал.
— Идемте, посмотрим, — согласился он.
— Спасибо, — обрадовалась Алена. — Только вы не обижайтесь, она на вас ругаться будет.
— Ладно, — усмехнулся доктор. — Уже опыт есть.
Сложив все причиндалы обратно в чемоданчик, он вместе с Аленой покинул «анбулаторию». Сидевший на скамеечке Терентий спросил:
— Я вам не нужон? Мне бы к Бодуну наведаться. Туда да обратно.
— Конечно, конечно, — кивнул Виктор. — Я здесь сегодня до вечера. Так что вы вполне успеете вернуться.
Старая Марфа с безучастным видом лежала на кровати, протянув вдоль тела худые морщинистые руки.
— Бабуля, — почтительно сказала Алена, подойдя к ней. — Я вам доктора привела. Городского.
Виктор предупредительно стоял чуть поодаль. И не зря. Услышав о городском докторе, Марфа с усилием приподнялась на кровати и вперила в него страшные черные глаза.
— Изыди, сатана! — произнеся эту короткую фразу, старуха откинулась обратно на подушки, хватаясь за горло.
— И вам здравствуйте, — невозмутимо сказал Виктор. — Что с ней? — спросил он Алену, подходя.
— Горло. Еле дышит уже. Я и отвар пробовала, и заговоры…
— Заговоры — это потом, — Виктор с сомнением посмотрел на старуху, которая, потеряв последние силы, лишь злобно стреляла в него глазами. — А рот она сама откроет?
— Бабуля, рот открой, — попросила Алена.
В ответ на эту просьбу Марфа лишь теснее сжала губы. Взволнованная Алена подумала уже о том, чтобы пойти на крайние меры и применить силу, как вдруг Виктор неожиданно гаркнул во весь голос:
— Кончай дурака валять, дура старая!
Старуха, налившись гневом, распахнула рот, чтобы ответить. В этот момент доктор ловко ухватил ее за челюсти и заглянул в рот. Его действия оказались столь неожиданными для строптивой бабки, что та просто не успела ничего предпринять.
— Так-так… — произнес Виктор.
— Что? — забеспокоилась Алена.
— Некогда объяснять. — Пришедшая в себя Марфа попыталась закрыть рот, но Виктор был начеку. — Держи, Алена. Только не отпускай.
Алена ловко перехватила бабкины челюсти. Та попробовала оторвать от себя ее руки, но справиться с молодой внучкой оказалось ей не по силам. Увидев подбежавшего с пинцетом в руках врача, бабка отпустила Алену и попыталась осенить доктора крестным знамением. Виктор, не обращая на это внимания, храбро засунул пинцет в глубь ее рта. Бабка принялась тихо выть.