«Впрочем, — успокоил себя Терентьев, — ничего страшного с ними за четыре дня случиться не могло. Сухой паек они с собой взяли. Вода в городке есть, а еда, если расходовать экономно…»
Тем не менее следовало срочно позаботиться о вверенном ему, пусть и против воли, личном составе. Правда, самому майору заниматься этим было совершенно недосуг. В данный момент он сочинял рапорт о проведении батальоном учений и раздумывал над тем, сколько единиц бронетехники подать, как нуждающихся в ремонте. По-настоящему, причем еще до всяких учений, в ремонте нуждалась примерно половина батальонного парка. Терентьев испытывал большой соблазн списать все на боевые потери. Но в этом случае получится, что вероятный противник вывел из строя колоссальное количество бронетехники. Возникал резонный вопрос: можно ли считать задачу батальона выполненной при таких потерях? С другой стороны, если о небоеспособных машинах не писать вовсе, они так и останутся небоеспособными. Денег на их ремонт никто не даст. Очевидно, следовало предпочесть золотую середину. Но золотая середина — это сколько? Майор как раз бился над этим вопросом, когда позвонил комбат. Понятно, что «партизаны» со своими проблемами пришлись очень некстати. И все же забывать о них не следовало. Майор снял трубку телефона и набрал номер.
— Склад?
— Так точно, — отрапортовал здоровый усатый мужик, восседавший за столом в канцелярии воинского склада.
— Майор Терентьев. С кем я говорю?
— Прапорщик Хохленко, товарищ майор.
— Значит, слушай сюда, Хохленко. У нас на базе, которая в лесу, три «партизана» сидят. — Майор знал, что на базе находится больше людей, но остальные «партизаны» были приписаны к другой части, командир которой аналогичным образом избавился от ненужной обузы. — Возьми в гараже «ЗИЛ», загрузи туда продовольствия на неделю и отправь на базу. Все понял?
— Так точно, товарищ майор, — подтвердил Хохленко.
Майор повесил трубку. Прапорщик Хохленко дело знал, и о дальнейшей судьбе «партизанов» можно было не беспокоиться. В случае чего — доложит.
Прапорщик Хохленко действительно знал свое дело. Знал он и о том, что «ЗИЛ» никуда поехать не может, поскольку не далее как вчера молодой водитель из последнего пополнения, с отличием окончивший на гражданке школу водителей, въехал на нем в телеграфный столб и пробил радиатор. Майору об этом Хохленко докладывать не стал, потому как радиатор худо-бедно заварят — чего беспокоить начальство по пустякам? Водитель пострадал больше: нервный шок и увечья. Нервный шок был получен после аварии, а увечья — после разбора результатов езды водителем-наставником. Впрочем, об этом Хохленко майору тоже не докладывал. Принял меры сам. Знал прапорщик еще и о том, что, будь даже «ЗИЛ» на ходу, до базы на нем все равно не доедешь — дорога давно заросла. Значит, продукты надо тащить на своем горбу, а на такое дураков нет. Правда, крути — не крути, продукты нужно отправлять. Поэтому мудрый прапорщик Хохленко снял трубку телефона и позвонил в соседнюю летную часть своему приятелю прапорщику Москаленко.
— Здорово, Москаль.
— Здорово, Хохол. Есть проблемы?
— Да есть маненько. У тебя вертушка в ближайшее время никуда не полетит?
— Может, и полетит.
— Слушай, не в службу, а в дружбу. Мне в квадрат 14 нужно недельный запас продуктов на троих человек отправить.
— Это на заброшенную базу, что ли?
— На нее самую. Там у нас три «партизана» сидят. Я и подумал: может, твой летун даст крюка, кинет с парашютом? Ему раз плюнуть, а мне день пехом горбатиться. Продукты я тебе подброшу. «ЗИЛок» починю — и сей же час.
— Ладно, поговорю с мужиками.
— Вот спасибо. С меня причитается.
— Вестимо дело. Смотри, не зажми.
— Москаль, ты чего? Когда я зажимал? Чтобы я своему земеле…
— Ладно, охолони. Шучу.
— Дошутишься, — заводной Хохленко решил в ответ подначить земляка. — Слушай, я вот никак не могу в толк взять. Ты мне объясни, как у нас в Украине такая обидная фамилия могла произойти — Москаленко?
— Ничего не обидная. Фамилия старинная. Гетман такой был.
— Гетман — Москаль?! Не бреши! Не могло такого быть, чтобы москаля на гетмана поставили.
— А вот и могло! Я грамоту видел. Грицко Москаль.
— Брешешь, Петро. Ой, брешешь. Шобы сам гетьман из москалей был, то не можно… — от волнения Хохленко частично перешел на украинский.
— Тю! Чего это — не можно? Вот ты сам, к примеру, хохол, а кому служишь?
— Я? — вскинулся Хохленко. — Ты меня не ровняй! Я — как Мазепа.
— Это как же?
— А вот так. Пока швед не напал, я присяге верный. А поскольку швед на нас в жизнь не нападет…
Два прапорщика Российской армии, моментально забыв о первоначальной цели своего разговора, в очередной раз принялись выяснять, кто из них более предан национальной идее.
Глава вторая
Доктор Левинсон и его супруга
Виктор Всеволодович Левинсон, дипломированный кардиолог небольшой частной клиники, а ныне лейтенант медицинской службы, и пожилой плотник Поликарп Сергеич Рожнов, пошедший в армию по договоренности с военкомом вместо своего непутевого внука, прибыли в деревню Семеновка с целью оказания посильной помощи местному населению. За поясом плотника был топор, в руках у доктора — медицинский чемоданчик. Подойдя к избе старой Марфы, местной целительницы, Виктор заметил во дворе ее дочь Алену — тридцатилетнюю черноглазую красотку.
— Добрый день, хозяйка, — поздоровался Виктор.
Алена стрельнула в него ведьмовскими глазами.
— Здравствуйте.
— Погоди-ка, Сергеич, чего-то в сапог попало, — остановил спутника доктор.
Оперевшись о забор, он стянул сапог и старательно вытряхнул несуществующий камешек. Любопытная Алена продолжала косить в его сторону глазами. Виктор не спеша надел сапог обратно.
— Вот ведь делают нынче обувь, — пожаловался он, потоптав сапогом о грунт.
— Пойдем, что ли? — спросил непонятливый Сергеич.
— Сейчас, — Виктор посмотрел на Алену, придумывая очередной предлог для того, чтобы задержаться. — Хозяйка, а водички у вас можно попросить?
— Пить, что ли, хотите?
— Еще как. Путь-то неблизкий.
— Тут до Терентия рукой подать, — удивился Сергеич.
Доктор с досадой поморщился.
— Обожди, Сергеич. Так как насчет водички? — спросил он Алену.
Та пожала плечами.
— Чего ж не подать.
Когда девушка скрылась в доме, плотник спросил:
— Вроде не жарко сегодня. Чего тебя разморило?
Виктор повернулся к нему.
— Сергеич, я не пойму, ты не въезжаешь или издеваешься?
Плотник посмотрел на Виктора. Наконец, до него дошло.
— Тьфу ты. С вами, молодежь, не соскучишься.
— Да ладно тебе. Тоже мне — старик.
— Старик — не старик, а сначала дело — потом баловство. К тому же, ты вроде женатый, — добавил Сергеич с явной ноткой осуждения в голосе.
— И что такого? Я просто так, без задней мысли. Почему не пообщаться с красивой девушкой?
— Ну-ну. Николай вон так общается, что аж с лица спал.
— Я бы попросил не обобщать! — вспыхнул доктор.
Из дома появилась Алена с кружкой воды в руках. Подойдя к забору, она протянула ее Виктору.
— Спасибо, — поблагодарил тот, принимаясь пить нарочито медленно. — А я тут у вас временную клинику решил открыть. У Терентия. Так что, если есть необходимость, буду рад помочь.
— Нам без надобности, — неожиданно резко ответила Алена. — Напились, что ли? — она выхватила кружку с остатками воды у Виктора из рук и ушла в дом.
— Чего это она? — удивился доктор.
На этот раз Сергеич проявил куда большую догадливость.
— Сам думай. Она ж у них вроде ведьмы. На пару с бабкой.
— И что?
— А ведьма в деревне, что в городе профессор. Ты у ней всю клиентуру отобьешь.