— Неужели можешь сказать даже минуты? — рассмеялась она.
— Секунды тоже. — Он откашлялся. — Пятьдесят два миллиона пятьсот девяносто тысяч двести сорок минут. А секунд больше.
— В шестьдесят раз, я помню, господин математик.
— Да нет, ты вникни. Я напишу тебе на бумаге цифрами. На слух не то.
Антон наклонился над столом и вывел: «3 155 414 400 секунд».
— Н-да-а… — вздохнула Нина Степановна. — Это календарное время, но биологическое может бежать гораздо быстрее.
— А заказывают удлинить календарное, — заметил Антон. — Людям не хватает именно его.
— Как всегда и всего, — согласилась Нина Степановна. — Наши оппоненты считают, что даже если процесс старения запрограммирован природой, надо найти способ сломать программу, отодвинуть конечный рубеж.
— Ты веришь в то, что они могут отменить программу старения с помощью синтетических молекул? — спросил Антон.
— Ты знаешь мою точку зрения, — сказала Нина Степановна. — Я считаю, что каждая молекула организма развивается по своей программе. В ДНК клетки есть ген, он отвечает за продолжительность ее жизни. С каждым делением ген становится короче на один элемент. Наступает этап, когда он исчезает. ДНК распадается, клетка гибнет. — Она покачала головой. — Мы не можем изменить свой жизненный цикл. Может быть, когда-нибудь… вероятность всего есть всегда. — Нина Степановна помолчала. — Ученые сумеют вмешиваться в геном человека. А значит, контролировать деление клетки. Но что можно сделать реально, так это выявить факторы, которые приближают увядание организма. Среди них есть внешние — например, работа на химическом предприятии, неблагоприятная экология.
— Быстрее всех стареют водители-дальнобойщики, — заметил Антон. — Есть такие данные.
— Можно понять, — согласилась мать. — К внешним факторам — а их у этой категории людей достаточно — прибавляются внутренние. Гормональный сбой, повышенное артериальное давление, нарушение обмена глюкозы, сердечно-сосудистые заболевания.
— В общем, эликсира молодости нет, ты так считаешь, — вздохнул Антон.
— Зато есть сама молодость, — сказала мать и внимательно посмотрела на Антона. — Она прекрасна сама по себе. Ты с ней встретился, да?
— Ты специалист по старению или по…
— Судя по твоему сияющему лицу — а оно не утрачивает градус сияния ни на миг, с тех пор, как ты вошел сюда, по энергии, которая меня просто сбивает со стула…
— Мама, мама, не падай! Я подержу твой стул!
— А также по дурашливому настроению я могу сказать: ты не просто увидел молодость, ты в нее влюбился.
— Ага, — сказал Антон.
— Сильнее, чем в своих хасок? — насмешливо спросила мать.
— Но она — женщина-хаска.
— Только не говори ей об этом сразу. — Она поморщилась.
— Уже сказал.
— И что?
— Она захотела увидеть моих собачек.
— Похоже, раннее старение твоей девушке не грозит. — Она засмеялась. — Да, я хотела тебе сообщить, что ты подкинул мне ценную составляющую для формулы, — заметила Нина Степановна.
— Ты хочешь сказать, твоя формула… готова?
Антон внимательно посмотрел на мать. Он давно понял, что если мать с такой легкостью говорит о том, над чем работает, значит, она почти у цели.
— Ну-у… — усмехнулась Нина Степановна, — довольно скоро я покажу ее тебе.
— Что же ты прибавишь?
— Гибкость в принятии решений.
— Ты о чем?
— О наших с тобой старушках. Мы знаем, что две из трех наших подопечных…
— Бабушку не считаем?
— Нет, только ее подруг. Так вот у двух из трех, как мы определили раньше, биологический возраст меньше календарного. Они это подтвердили, переметнувшись к новым покровителям. — Она улыбнулась. — А потом — обратно. Заметь, они не выпали из реальной жизни. Кинулись к твоей бабушке, чтобы она нашла им адвоката.
— Ага, а третья не принимала в этом участия. Действительно, мы считали, что ее биологический возраст выше календарного. Но случай с ними, — продолжал Антон, — навел меня на мысль.
— Какую, говори, — потребовала мать.
— Кроме абстрактного внимания им нужно непосредственное. Сводили в музей и Ботанический сад — они уже рассиропились. Так, может, на лето вывезти их за город?
— Куда же? — удивилась Нина Степановна.
— Я говорил тебе, у Ирины есть земля и дом. Она не живет там постоянно. Мы могли бы отвезти их туда. И бабушку тоже.
— Насчет бабушки не знаю, она никогда не любила деревню. А вот нашу троицу… ты, пожалуй, прав. Кстати, проверили бы еще один момент. Насколько заметно влияет на биологический возраст окружающая среда в конце жизни. Так что же, у твоей Ирины на самом деле… поместье?