— Оливер, — представился я, пытаясь отогнать от себя ненужные сейчас мысли о возможной личной и интимной жизни Габи.
— Знаю. Заходи, — бросил мне, скрестив руки на груди, и взглядом указал внутрь квартиры.
Я не боялся, но всё же их четверо, а я один. Но я никогда не пасовал перед опасностью, поэтому молча зашёл в их квартиру. Они последовали за мной и закрыли дверь на ключ.
— Ну и что ты, Оливер, здесь забыл? Не всё в первый раз разрушил? — относительно бесстрастно прорычал Диего, встав у меня за спиной, пока я оглядывался и пытался придумать как вести с ним диалог.
Я знал, что он для Габи был самым главным и важным человеком в жизни. Сколько она мне про него рассказывала, пока была в Сиднее. Если честно, я его очень уважал. Он с раннего детства обеспечивал, защищал и заботился о своей сестре. Он имел полное право меня сейчас убить, но я искренне желал наладить с ним отношения.
— Габи я здесь забыл, — честно ответил и повернулся лицом к нему.
Он был немного выше меня и, очевидно, шире. Я был хорошего телосложения, но Диего был скалой. Мясистой скалой, чёрт побери.
— А второй вопрос я задал, потому что мне заняться больше нечем?! — вопросительно выгнул бровь, не сводя с меня ненавидящего взгляда.
— Я приехал как раз для того, чтобы загладить свою вину за то, что разрушил. Я хочу построить новое, без разрушений, — примирительно произнёс, краем глаза заметив, что остальные парни, перешептываясь, прошли в другую комнату.
— На руинах ничего не построишь, — заметил он, сверля меня своими чёрными глазами.
Я буквально физически ощущал, как он сдерживал себя, но в тоже время он был спокоен и монументален. Эдакая контролируемая и управляемая ярость. Это опасное сочетание в умелых руках, а руки Диего, очевидно, более чем умелые.
— Я построю, поверь мне, и не сдамся, — парировал я, не уступая ему.
Вдруг на всю квартиру заорала песня Big Gun австралийских музыкантов, а именно группы AC/DC.
Оценив юмор парней, я еле заметно улыбнулся, но Диего явно не понял моего приподнятого настроения, прищурившись и стиснув челюсти так, что желваки заходили. В комнату вернулись парни и началось нечто странное. Двое из них начали танцевать.
— Помирать, так с музыкой, — завопил тот, что назвал Габи «милой».
И начал исполнять некое подобие лунной походки, проплывая мимо нас. Я немного опешил и перевёл взгляд на них. Диего тоже в небольшом недоумении уставился на своих друзей. Второй, тот, что светленький подхватил танец первого и начал изображать странные ритуальные пляски, размахивая руками и приседая, а потом поднимая руки к потолку.
— Ебобо, смотри! — завопил первый, и протиснувшись между мной и Диего, продолжал изображать Майкла Джексона.
— Пистон, ты невыносим, — прокомментировал светленький.
Что за прозвища у них?!
Третий парень, которого я видел рядом с подругой Габи, Джойс, стоял недалеко от нас и усиленно тёр переносицу, сжав губы. Складывалось ощущение, что он хотел заржать, но сдерживал себя. Мы с Диего стояли друг напротив друга, а между нами проплывали эти странные парни, тряся головами и руками.
Весёлая у них компания, ничего не скажешь.
— Так ты значит и есть Волан-де-Морт?! — светленький остановился напротив меня и сосредоточенно посмотрел мне в глаза. От его веселья не осталось и следа.
Кто?! Они обкурились что ли?!
— Не понял, — нахмурился я.
— А тебе и не надо понимать. Это мы хотим понять какого, собственно, чёрта ты забыл рядом с нашей Габи?! — хохотнул парень по прозвищу Пистон, встав рядом со своим другом.
Нашей?!
Я посмотрел на него и хотел было ответить, что это точно не его дело, как меня перебил светленький, который, очевидно, откликался на прозвище Ебобо.
— Я знаю, он теперь будет не Волан-де-Мортом, а то это слишком долго произносить. Ты будешь Воланчиком, — заржал он.
— Так, всё, развлекли его перед смертью и хватит, — рыкнул Диего, и я перевёл ошалелый взгляд на него.
Мне казалось, что я попал в дурдом.
— Ну так что? Оливер, — в мгновение ока Диего схватил меня и рывком прижал к стене, — мне не нравится твоё нахождение рядом с моей сестрой. Мне не нравится, что ты разрушил не только её карьеру, но и жизнь в целом. Мне не нравится, что ты возомнил будто имеешь право дышать рядом с ней, — тихо рычал мне в лицо с каждым, словом, поднимая меня всё выше и выше, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.