Мария была уже почти на работе, оставалось завернуть за угол и пройти через детскую площадку, затем перейти дорогу и оказаться в клинике. Но ее спокойствие ни с того, ни с сего обернулось легким волнением. Она сначала было подумала, что ее часы врут, и переспросила у прохожего время. Нет, все верно. Волевым усилием Мария подавила в себе это нахлынувшее волнение, заставила себя отвлечься, дистанцироваться от него.
На пороге клиники она появилась с улыбкой, шагая той же уверенной походкой, что и по проспекту, мимо дорогих магазинов. В эти магазины Мария никогда даже не заходила. Но сама ее уверенность, слегка пренебрежительный взгляд для посторонних не оставлял сомнений в том, что перед ними женщина, которой настолько надоели все эти до безумия дорогие тряпочки, что она сделала выбор в пользу разнообразия и предпочла на этой неделе для себя что-то более простое и незамысловатое.
В холле с Марией поздоровались пациенты – за четыре выходных дня она по ним даже немного соскучилась.
– Ага, Маша, вот и ты! – главврач остановил ее в коридоре, потирал руки и грозил пальцем. – Давай, переодевайся и вперед. Пока тебя не было, здесь все совсем от рук отбились, и с графиком приема не пойми что творится, чтоб его. Говорил, просил, умолял не записывать много народу на вечер. Нет же, Маруся как назло взяла и записала так, что в первой половине дня почти никого, а к вечеру начинается полный коллапс! Вы же меня с ума сведете, родненькие! Так же нельзя!
– Александр Александрович, не кипятитесь, раз Маруся так записала, значит, других вариантов не было, – Мария тоже погрозила ему пальцем и улыбнулась.
Второго администратора тоже звали Марией. Чтобы не запутаться, в клинике одну звали Машей, другую Марусей. В отличие от Маши, у Маруси не было медицинского образования и это многое осложняло. Она была прекрасным работником, менеджером, диспетчером, но с трудом понимала суть жалоб пациентов, озвучиваемых ими по телефону. Мария же, как медсестра, сразу распределяла пациентов по врачам, оставляя Александру Александровичу лишь самые сложные случаи, действительно требующие его вмешательства. Часто она ассистировала ему и на приеме, на процедурах – словом, являлась незаменимым сотрудником, с мнением которого считался даже главврач и, несмотря на всю свою строгость, вполне соответствующую должности, перечить не рисковал.
– Разве если только так, – согласился Александр Александрович. – Что стоишь? Через десять минут ко мне на планерку.
Планерки у главврача казались Марии скучнейшими. На этот раз решали вопрос о том, куда переводить пациентов из палаты, которую будут ремонтировать летом, сколько закупать медикаментов и где их хранить, обсуждали, требуется ли к одному из пациентов с непрекращающимися желудочными коликами приглашать специалиста со стороны или можно обойтись своими силами. Изредка пощелкивала кофеварка, гордость главврача, нудно гудели и действовали на нервы лампы дневного света.
– А что ты, Маш, думаешь? – Александру Александровичу действительно было интересно ее мнение. – Ведь это ты его записывала на прием и потом приняла решение поместить к нам в стационар. Причину-то колик пока не определили. УЗИ нормальное, гастроскопия ничего не дала, только утихомиривали его час, только после этого смогли что-то сделать. Ничего не нашли, а сумма за обследования уже немаленькая складывается. Еще не хватало, чтобы эти страховщики нас снова в чем-то заподозрили и имели тут по полной программе. Он же у нас по полису, купленному на свои кровные.
– Думаю, что его нужно просто не кормить сутки, поить по норме, посмотреть, что будет, – осторожно сказала Мария. – Я на выходных была, не знаю, ходят ли к нему родственники. Если ходят, то вполне могли принести какой-нибудь дряни, от которой у него и колики. Раз ничего гастроскопия не показала, то, возможно, это аллергия какая-то.
Главврач громко причмокнул, прикусив губу.
– Не пойми что творится! Устроили тут проходной двор! Кстати, что будем делать с Ивановым, который во втором боксе? Видите ли, пребывает у нас уже неделю, а все продолжает жаловаться на головные боли, тошноту. Интересуется, почему мы ничего сделать не можем.
– Знаете, Александр Александрович, – в разговор решил вмешаться пожилой врач по фамилии Тимофеев, Мария его видела в клинике во второй или третий раз. – Можно ожидать появления и других симптомов. Этот Иванов, как оказалось, последние лет десять пил по-черному, а сейчас, видите ли, опомнился. И вы помните, в каком его состоянии привезли. Все болело, еле живой, а все равно пьяный, хоть ты лопни! Понаблюдаем его, поделаем капельницы, повесим на сутки кардиомонитор, посмотрим результаты. Поверьте моему опыту, ему не лечение нужно, а не пить. И капитальная чистка и восстановление организма, если он вообще жить хочет. Нужно так и объяснить родственникам и ему, что бесполезно искать причины головной боли, если у него дистония…