— Правильно!
— Нечего вспоминать старое! Обсудим лучше, как объединиться нам всем для достижения одной цели — независимости, — поддержали Надима со всех сторон.
— Но получить независимость — это еще не значит обеспечить наше будущее, — вставил Кямиль. — Это только первый шаг по большому пути, который мы должны проделать. Второй шаг может быть сделан только после вывода всех иностранных войск.
— Ну а потом — третий шаг? Опять будем повторять наши старые ошибки? — не унимался хмурый мужчина.
— Не будем вспоминать старое, но и не будем слишком забегать вперед! — попытался вразумить его Надим. — Давайте говорить о том, что нам надлежит делать сегодня, сейчас!
— К сожалению, история слишком часто повторяется, — включился в разговор адвокат. — Все выглядит почти так же, как в тридцать шестом году. Тот же Сулейман Муршид, те же сепаратисты, те же споры…
— Нет, вы ошибаетесь! — возразил Кямиль. — История никогда не повторяется, она движется вперед. Сегодняшняя Франция совсем не та, какой она была вчера. И Англия не та. Они стали намного слабее. Зато мы окрепли, стали сильнее. И общая расстановка сил в мире изменилась в нашу пользу. Да и вообще весь мир изменился.
— Мир-то изменился, а Сулейман Муршид нет! — скептически заметил толстый торговец.
— Ну чего вы заладили: Муршид, Муршид! — вспылил Исмаил Куса. — Плевали мы на этого Муршида. Неужто страшнее кошки зверя нет? Нечего его в расчет принимать.
— Это как же так? Почему?
— Да потому, что его песенка уже спета.
— Нет, уважаемые, в том-то и дело, что еще нет, — возразил тот же торговец. — За его спиной французы. А они для Латакии все еще опасны. Зачем закрывать глаза на правду?
— Глаза никто не закрывает…
— Нет, закрываете!.. Вы видите только угрозу со стороны Франции. Так сказать, опасность в перспективе. Такая опасность действительно существует. Но Муршид представляет сейчас непосредственную и довольно близкую угрозу. Он может принести нам очень много бед. Джуба[11] уже сейчас стала его вотчиной. Он там что хочет, то и делает. А французский советник зачем там торчит? Отдыхает? Молится? Или охотится? Как бы не так! Плетет вместе с Муршидом новый заговор! Помяните мое слово: мы еще хлебнем горя! Перекроют главную дорогу и все другие пути, прекратится подвоз — и останемся мы без ничего, одни, отрезанные от всей страны. Тогда бандиты Муршида нас голыми руками возьмут.
— Правительство учитывает такую опасность, и оно начеку, — успокоил торговца Исмаил Куса.
— Это, конечно, хорошо, что оно начеку, но одно правительство мало что может сделать без поддержки народа. Для этого мы должны поднимать народ и готовить его к будущим битвам.
— Правильно! — послышалось сразу несколько голосов. — Правительство верит обещаниям и полагается на переговоры, а мы должны полагаться на оружие.
— Пока правительство будет вести переговоры, мы должны вооружаться сами и вооружить народ, — заключил Надим. — Оружие нам не помешает в любом случае. Французы заупрямятся — подтолкнем их штыком, Муршид поднимет голову — тоже припугнем. Короче говоря, нам необходимо сейчас оружие. Но чтобы достать его, нужны деньги. А где их раздобыть? По-моему, в первую очередь должны раскошелиться все наши толстосумы. Есть деньги — не скупись. Я так полагаю!
Все, обдумывая слова Мазхара, молчали.
— Я полностью согласен с Надимом, — первым прервал паузу Кямиль. — Нам в любом случае предстоит бороться, а для этого нужно оружие. Кто в состоянии — сам себе купит, а тем, у кого денег нет, надо дать оружие. Не с голыми же руками идти на врага!
— Почему с голыми? — усмехнулся Абу Заккур. — У меня, например, есть хороший нож.
— Уж не тот ли самый, которым ты пырнул когда-то полицейского?
Кто-то засмеялся. На лицах других тоже появились улыбки. Все знали, что Абу Заккур в молодости был мясником. Однажды, когда полицейский, повадившийся к нему в лавку за дармовым мясом, потребовал от Абу Заккура крупную взятку, тот пырнул его тем самым ножом, которым резал мясо. После этого он бежал в Палестину и вернулся в Латакию только через десять лет, когда объявили амнистию. Тогда-то он и открыл в Шахэддине свою кофейню.
— А чем такое оружие плохо? — спросил Абу Заккур. — За неимением лучшего и этим можно кое-кому перерезать глотку.
— Вот что значит призвание. Так и тянет тебя к старому ремеслу. А почему бы тебе, Абу Заккур, в самом деле не стать опять мясником?
Теперь засмеялись все, кроме Абу Заккура.
11
Джуба Бургаль — деревня в районе Латакии, которая долгое время была опорным пунктом сепаратистов.