Таруси говорит искренне, с теплотой и даже с нежностью в голосе. Вообще-то он не любит распространяться на эту тему, тем более рассказывать о своей личной жизни. Но в такие минуты, минуты откровенности, когда он и впрямь среди своих моряков чувствовал себя, как в родной семье, мог предаться и воспоминаниям. Человек он был добрый, даже щедрый, часто выручал моряков, когда они попадали в стесненные обстоятельства. Многие думали, что он из состоятельной семьи. Но детство у Таруси было тяжелее, чем у многих моряков. Вырос он, можно сказать, в порту. Проводил там целые дни, доставлял немало хлопот родителям. То убежит с занятий в школе, то подерется с мальчишками, то заплывет далеко в море. Отец, чтобы утихомирить сорванца, привязывал его к столбу во дворе и оставлял там стоять на целый день. Его добрым ангелом-хранителем была старшая сестра Фатма. Сколько раз она избавляла его от этого позора. Подкармливала, баловала, как могла, иногда и денег незаметно сунет в руку. Мухаммед любил ее, как мать. Потом она вышла замуж и уехала в Триполи. Они стали видеться редко. А когда умерли родители, еще больше отдалились друг от друга. У каждого своя жизнь. Ведь недаром говорят: с родителями умирает и семья. Старая семья исчезает, появляются новые. Таков закон жизни.
Таруси пришлось перенести немало трудностей и невзгод. Был и грузчиком в порту, и моряком, и рыбаком. Потом купил рыбачью фелюгу. Через некоторое время продал ее. Купил баркас, перевозил на нем груз. Затем продал и его. Нашел себе компаньона, и на паях они купили «Мансуру». Он отказывал себе буквально во всем, чтобы накопить денег. Наконец пришел такой день, когда «Мансура» стала принадлежать только ему. Теперь он мог распоряжаться один и судном и командой, а главное — своей судьбой. Дела не всегда шли гладко. Бывали времена простоя, вынужденного безделья. Приходилось тратить все, что было отложено на черный день, залезать в долги, опять отказывать себе в самом необходимом. Но за «Мансуру» он держался цепко, никак не хотел ее терять.
В 1936 году в Средиземном море разыгрался небывалый шторм. Он застал Таруси где-то на полпути между Латакией и Мерсином. Ему с моряками кое-как, можно сказать чудом, удалось спастись на лодке. Но «Мансуру» разнесло в щепки. Он потерял ее. Потерял навсегда.
Вот тогда Таруси и очутился на мели. Как ни старался, как ни бился, но купить новое судно уже не смог. Долгое время он вообще ходил без работы. Потом наконец нанялся на чужое судно. Однако не поладил с хозяином. Ведь они почти все скряги и самодуры. На моряка смотрят как на собственность. Таруси держался независимо, не захотел покориться.
— Чем подпевать, так лучше уж не петь! — сказал он, прощаясь с хозяином.
Но как певец не может жить без песни, так и моряк без моря. Подумал, подумал Таруси, да и решил податься снова в рыбаки. Опять он попал в семью рыбаков. И те встретили его, как родного. Как на суше говорят: «Наш дом — твой дом», так и рыбаки: «Наша фелюга — твоя фелюга». Стал Таруси рыбачить. Вроде то же море, та же рыба, но как изменилось время! Ловят рыбаки много, а им ничего не остается. Все подчистую забирают скупщики. Они не ловят, они только продают и барыш кладут в карман. У рыбака же ни рыбы, ни барыша. Рыбак превратился в батрака. Не захотел Таруси батрачить, пошел искать себе другое занятие.
Долго бродил Таруси в раздумье по знакомому берегу. Думал и не находил выхода. Он был согласен на любую работу, только чтобы не расставаться с морем. Наконец ему пришла в голову спасительная идея: а почему бы ему не последовать примеру некоторых старых моряков, списанных на берег, которые открывают в порту свои кабачки или погребки? Он немало видел подобных заведений в Румынии, Италии, Египте, Турции. Винная лавка ему, конечно, не по карману. Ну и что же — откроет свою кофейню где-нибудь на берегу. Она его прокормит. К тому же он будет рядом с морем. К нему будут заходить моряки, он снова будет чувствовать себя в своем кругу. Но и на кофейню где-то надо наскрести денег. А где их взять? У кого одолжить? Его старые друзья-моряки рассеялись по всему свету: кто эмигрировал, кто все еще плавает неведомо где, а кто-то уже ушел на вечный покой. К владельцам судов лучше не обращаться: у кого есть деньги — не даст, кто дал бы — тот сам на мели. Богатые торговцы признавали его, пока он сам был хозяином «Мансуры» и перевозил их грузы. А кто он для них теперь? Никто. Безработный моряк. Есть еще, правда, немало всяких ростовщиков, вербовщиков и посредников. Те, которые не плавают, а за счет моряков наживаются. Они, если попросить, дадут. Но их Таруси глубоко презирает и кланяться к ним ни за что не пойдет. Они хуже любого разбойника и вора. Те ведь грабят иногда из-за нужды, чтобы не умереть с голоду. А эти бандиты, шулеры и маклеры грабят для наживы. Важнее денег для них ничего нет.