С моря потянуло холодом. Обнаженные тела вылезших из воды парней сразу посинели. Но раскрасневшиеся лица людей, толкающих судно, не чувствовали холода. Пот струйками катился по их разгоряченным, немного осунувшимся от усталости лицам.
Старый моряк, который первый предупредил о крене судна, снова подошел к капитану и шепнул ему что-то на ухо. Справа от судна земля была более мягкой, песчаной, к тому же уклон был в левую сторону, поэтому нужно было опасаться именно крена влево. Хотя Таруси не мог расслышать слов старика, но по его жестам он понял, что тот предлагает подвести подпорки с левой стороны и поставить туда побольше людей. Таруси в душе очень хотел, чтобы капитан прислушался к совету старика и как можно скорее, пока не остыли еще разгоряченные тела людей, отдал приказание налечь с этой стороны. Но капитан что-то мешкал, видимо из-за глупого принципа, не желая внять совету старого моряка. Его упрямство начинало нервировать Таруси, хотя сам себе он дал слово не волноваться и не принимать близко к сердцу чужие заботы.
Медлительность Абу Хамида, капитана судна, может дорого обойтись людям. А все из-за какой-то спеси не хочет он прислушаться к советам опытных и знающих моряков.
Абу Хамид, стремглав поднявшись на капитанский мостик, опять стал отдавать команды:
— А ну, ребята, поднатужимся еще!
Капитан склонился с мостика и позвал Таруси:
— Абу Зухди! Возьми несколько матросов и поднимайся сюда. Сейчас начнем спускать судно на воду. Окажи нам честь!
Таруси, конечно, с радостью принял бы приглашение капитана. Пусть оно и запоздало, но это не имеет большого значения. Важно то, что капитан в присутствии всех позвал и попросил его помочь. Он должен был откликнуться на эту просьбу. Оправдать доверие капитана, отблагодарить за доставленное ему удовольствие находиться на новом судне в торжественный момент спуска его на воду! Разве может быть большее счастье, чем стоять рядом с капитаном в эти незабываемые минуты, когда нос корабля все глубже врезается в воду и соленые брызги, как слезы, орошают твое лицо.
И все же Таруси поборол это искушение и, поблагодарив капитана, предпочел остаться на берегу с моряками. Он с удовлетворением отметил про себя, что капитан, видно, послушался старика и распорядился поставить подпорки и натянуть покрепче веревки, чтобы судно не накренилось в левую сторону.
— Так, так, ребята, — подбадривал Абу Хамид моряков и рабочих. — Еще немного — и все будет готово!
Буксир опять запыхтел, забил своими лопастями, поднимая со дна песок и вспенивая вокруг себя воду. Трос натянулся, задрожал. Лица у всех стали серьезными и напряженными, как перед решающей атакой. Капитан с видом полководца последний раз окинул взором берег, напоминавший сейчас поле боя. Вроде бы все готово к последнему броску. Нужно только дать сигнал — и все сразу придет в движение, и судно, проделав последний отрезок своего земного пути, соединится с морем. Эта маленькая, всего в несколько шагов, узкая полоса была сейчас для судна именно тем рубиконом, преодолев который оно попадало сразу из царства суши в царство моря.
Капитан резко махнул рукой…
Что-то пронзительно заскрежетало, заскрипело. Огромная деревянная глыба, неуклюже возвышавшаяся на берегу, стронулась с места, немного накренилась и вдруг с неожиданной легкостью врезалась в морскую гладь, обретя сразу и грациозность и изящество. Таруси ласково хлопнул ладонью по корме судна, будто лошадь, отправляющуюся в дальнюю и трудную дорогу. Буксир, поплясав еще немного на месте, медленно стал набирать скорость, волоча за собой только что окунувшееся в море судно. Впереди и сбоку шныряли рыбачьи фелюги и лодки. Какой-то пароходик протяжно загудел, приветствуя своего нового собрата. Моряки, толкавшие судно, быстро попрыгали в лодки и налегли на весла. Позади нового судна оставалась светлая широкая полоса — след от первого морского рейса.
А в это же самое время рыбаки, разбившись на две команды, взялись за перехваченные узлами концы невода, который огромной подковой изогнулся в море, и, упираясь ногами в рыхлый песок, начали медленно сходиться. Мокрые освобождающиеся концы каната, словно две большие змеи, извивались под ногами рыбаков, которые, все более сгибая подкову невода, шли навстречу друг другу, скандируя в такт своим медленным шагам рыбацкую немудреную песенку: «Тянем-потянем, с рыбой не устанем!.. Тянем-потянем, богачами станем!»