- Явилась, сука! – хрипло процедил охранник. В наступившей тишине звонко клацнул ружейный затвор, - Получай! - Прежде, чем остальные успели среагировать, мужик вскинул ружье и выстрелил.
Прыжок существа был стремительным. Грязные патлы разлетелись в стороны, словно темный нимб окружив лицо с черной дырой вместо рта и святящимися глазами. Лохмотья вытянулись в полете… мгновение, и тварь растаяла, словно растворилась в собственном смраде. Плотная волна липкого жара накрыла людей, и…стихла.
- Все живы?! – первым пришел в себя Рико.
- Хиба це життя?… - откликнулась Янка.
Сам с трудом удерживаясь на ногах, Славик помог подняться Лине. Охранник, припав на одно колено, выставил перед собой вороненое дуло. Бешенно зыркал вокруг, ища своего врага. Только Серега как ни в чем не бывало переминался у стены, где его остановил Рико.
- А-а-а! – на этот раз истошный вопль издала Лина – между ней и Славиком, с хрустом вминая покрывающий пол щебень, из-под потолка рухнула тварь.
- Уйди! – отчаянно завизжала Лина. Сумочкой на длинной ручке с размаху врезала по мотыляющимся черным патлам.
- Ш-ш-ш, - тварь закрутилась, широко разбросав руки – словно волчок, все набирая и набирая обороты, превращаясь в вихрь из лохмотьев, рук, ног, засаленных патл, и с безошибочностью компаса остановилась напротив охранника, уставившись мутным испитым глазом ему в лицо.
- Кажется, дама к вам? – осведомился Рико.
- Дама! – захлебываясь гневом, гаркнул охранник, - Бичиха гребаная! – ружье взлетело к плечу…
Бичиха хрипло, утробно взревела. И в этом нечленораздельном, животном рыке Роман вдруг разобрал смутные, невероятно искаженные слова:
- Да-ма… варру-варру-варр-мля-мля… - сочилось из глубин грязного волосяного пучка.
Охранник четко влепил пулю в палящийся сквозь завесу волос глаз. С влажным чмоканьем глаз лопнул. Пуля вынесла кусок затылочной кости, обдав стену вонючей жижей. Мужик передернул затвор и всадил второй заряд бичихе в грудь.
Бичиху подбросило и впечатало в бетонную плиту. Но распластанное о бетон, обезображенное тело не упало, оставшись под потолком жутким распятьем.
- Нельзя… так… со мной… варр-варр… я да-ма…- пробулькала тварь.
Черный провал на месте выбитого глаза запульсировал, наполняясь слабо отблескивающей желтоватой слизью с красными прожилками… Сальные патлы зашевелились… и желтый глаз в красной сетке капилляров вперился в людей.
- Стажер, снова оцепенели! Гражданских в коридор! – крикнул Рико.
Славик, оскальзываясь на мусоре, шарахнулся в сторону. Роман удержал его, не дав упасть, схватил за плечо Лину… Женщина дико заорала и глядя на Романа пустыми, ничего не видящими от ужаса глазами, взмахнула сумочкой… Обтянутый ярко-красной кожей снаряд врезался Роману в лицо. Увлекая за собой Славика и Лину, Роман рухнул на замусоренный бетон.
Янка метнулась к охраннику за спину, длинное дуло ее огнемета легло ему на плечо:
- Не ворушись!
Охранник не послушался: бухнулся лицом в пол и впервые добровольно выпустил из рук свое ружье. Полыхнул плотный клуб огня, враз завернув тело бичихи в сияющий оранжевый кокон. Сходство с распятием усилилось еще больше. Пылающий крест отделился от стены и поплыл на людей. Пламя медленно стекало с бичихи. Длинные черные пряди, охваченные пляшущими языками огня, разметались на темном фоне потолка.
Привлеченный шумом, в шахту стремительно вкатился лифт, но тут же торопливо схлопнул дверцы и на полной скорости улепетнул – подальше от бушующего в холле огненного ада.
Охранник подхватил ружье, обжегся, зашипел не хуже бичихи, перекинул оружие из руки в руку, словно горячую картофелину:
- Стреляй, дамочка, стреляй, сучка чертова! – орал он Янке, отчаянно дергая заклинивший ружейный затвор.
- Кроме «дамочка» и «сучка» слов не знаешь? – процедила Янка. Новый язык пламени ударил бичихе в бок. Тварь взвилась в воздух, пропуская огонь под собой.
Взметнулись черные пряди, и бичиха обрушилась прямо на плечи охраннику, вбивая его в обгоревшый бетон. Раздался скрежет. Лежащий на полу Роман видел как бронежилет охранника начинает медленно проседать, сминаться, будто попавшая под каток консервная банка. Раздался дикий, животный крик пойманной добычи. Бичиха запрокинула голову и сквозь сплетение черных волос прорвался ее торжествующий рев.
Перед носом у Романа мелькнули ботинки Рико и рев бичихи смолк, сменяясь жалобным, обиженным визгом. Острие треугольного кинжала вонзилось в старый драп по крестообразную рукоять.
Рико ударил, выдернул кинжал, ударил снова, вгоняя клинок бичихе в бок. С глухим стуком, будто деревянная кукла, бичиха свалилась на пол.
Янка рванула лежащего охранника, потащила его к дальнему концу холла.
Бичиха забилась! Ее пробитый бок вздымался и опадал, но она ползла, царапая пол грязными ногтями, ползла вслед за уходящей добычей.
- Куда, merde… - Рико придавил ее коленом к полу, с трудом, словно в дерево, вгоняя узкое лезвие в старый драп. - Requiem aeternam dona eis*…
Бичиха изогнулась дугой, подбрасывая Рико над полом. Рико с силой навалился на рукоять кинжала… Послышалось сильное, тугое «банг!» – и Рико отшвырнуло в сторону. Неровным иззубренным краем блеснула расколовшаяся у крестовины посеребренная сталь.
Вздымая вокруг себя смерч черного горелого пепла, бичиха завертелась на месте, словно собака, гоняющаяся за своим хвостом. О бетон лязгнуло – лезвие сломанного кинжала вылетело из крутящегося черного вихря и упало у самых ног Рико.
Бичиха зашипела, будто придавленная сапогом летучая мышь. Снова прыгнула, выбросив вперед руки с длинными поломанными когтями, взмыла в воздух. Вихрь пламени из Янкиного огнемета ударил ей прямо в лицо. Какое-то время они замерли друг против друга. Поток раскаленного огня и искаженное жуткой ненавистью, изуродованное, испитое лицо мертвой женщины, пришедшей взять то, за что она уже заплатила самую дорогую цену, то, что принадлежит ей по праву.
Огонь лизал тряпье и волосы бичихи. На этот раз Янка не останавливалась. Все жгла и жгла. Пока бичиха не превратилась в один кромешный сноп огня. Сквозь дикий вопль пробились слова:
- Мо-ё-ё. Мо-ё-ё пра-а-аво!!!
Стремительно вращаясь, огненное торнадо взметнулось до потолка… людей хлестнуло раскаленным воздухом, и пламя сложилось, будто раскладной стаканчик. В центре никого не было.
Лишь злобное и какое-то многообещающее шипение донеслось издалека… и стихло.
Над холлом повисло долгое молчание. Словно очнувшись, вновь завыл в окнах ветер, гоня в лица хлопья черной золы.
- Ось цикаво… - задумчиво поинтересовалась Янка, внимательно разглядывая густые капли желто-коричневой, мерзко пахнущей дряни, стекающей с покрытого вмятинами бронежилета охранника, - Цикаво, це у нее слюни? Чи сопли?
***
- Ох, извините, ради бога, ну правда, я не хотела, - бормоча, Лина тянула Романа за рукав, пытаясь поднять его с покрытого коркой спекшегося мусора пола.
Крепко придерживая голову руками – только попробуй отпустить, отвалится и поскачет вниз по лестнице, как мячик! – Роман поднялся.
- Что у вас такое в сумочке? – сквозь подкатывающую к горлу тошноту выдавил он.
- Она там столько косметики таскает – твое счастье, парень, что не убила! – хмыкнул Славик. В голосе его звучало явное злорадство.
Словно оберегая от взгляда Романа, Лина быстренько спрятала сумочку подмышку.
- Максимальный вес дамской сумочки надо в Уголовном кодексе фиксировать, - отводя глаза, пробормотал Роман, - Как длину клинка у ножа.
Все взгляды переместились на лежащее в золе сломанное лезвие. Присев на корточки, Рико внимательно разглядывал его, но руки держал сцепленными за спиной – похоже, чтоб ненароком не коснуться.