«Стареет тело. Так стареет платье…»
Стареет тело. Так стареет платье.
Но будет путь без тела, налегке.
Ветра Земли вслед ухнут, как заклятье,
На позабытом древнем языке.
«Тебе ларцы рассыпят мирозданья…»
Тебе ларцы рассыпят мирозданья
Сапфиры глаз, опалы глаз.
Случайность встречь и вечность расставаний
Не бдит судьба. И не осудит нас.
Кошка
Я купил в Каире кошку из холодного базальта.
Мой ковёр она не портит, не царапает диван.
Грациозным изваянием среди пыльных фолиантов
Неподвижен и безмолвен этой кошки истукан.
Моим врагам
Похоронят тебя по обычаям твоим.
Будет вызван мулла, будет вызван раввин.
Годы множат проценты старинных обид:
Ты заплатишь сполна — ты будешь убит.
«Одинокого князя отыщет бродячий ронин…»
Одинокого князя отыщет бродячий ронин
И в последней войне всем заклятьям наступит конец.
Мы сожгём города и хлеба — осквернение равнин,
Лишь холодное небо — приют для уставших сердец.
Обет молчания
Покинув Родину, я дал
Обет молчанья.
Страны, где воцарил Ваал,
Милей изгнание.
Под неба шёлковым шатром
Не верю в бога.
Свободна в космосе пустом
Моя дорога.
Оглядываясь на израильтянку
Кто достоин стана
Твоего изгибов?
Кто он, твой избранник?
Кто он, тот счастливец?
Повстречавший диво,
Полюбивший страстно?
Кто он, тот счастливец?
Кто он, тот несчастный?
Гимн
Я счастлив жить. Во сне и наяву.
Впивать реальность порами, до боли.
И захлебнуться светом… или тьмою.
И превратиться в небо, дождь, траву.
Рву на себе людских законов сеть,
Чтоб быть вовек безумным и влюблённым.
Я в мире проклятом, кровавом, обречённом
Был счастлив жить. И счастлив умереть.
Телеграмма
Алма-Ата, 1989
Алхимия
Смешаю всё. И накалю в огне.
Бумага и перо — мои приборы.
Добавлю рифму — корень мандрагоры,
Надеюсь, получу… сонет.
«В себя, в свой мир я устремляю взгляд…»
В себя, в свой мир я устремляю взгляд,
И не влекут меня далёке края.
Внутри — огонь и лёд, пустыни и моря.
И день, и ночь. Во мне — нектар… и яд.
Утро
Светает. Засыпаем. Странно:
Мне хорошо с тобой, спокойно и легко.
Хвала богам, что твоё имя — Жанна,
А не Джульетта или Манон Леско.
Илион
Ночь и хмель усыпляют навек измоздённную Трою.
Жребий брошен давно, обещавший работу мечам.
Не молись небесам, кровоточащим славой героев.
Не помогут молитвы, и жертвы напрасны богам.
Как уйти от сетей малой лжи и большого обмана,
От сует, от алчбы, отличив поединок и боль?
Молчаливы века. Лишь в ответ из ночного тумана,
Вторя звону доспех, ноги воинов лижет прибой.
Как узнать этот день, напоящий столетья печалью?
Чтоб занять своё место, когда будет строиться рать.
Корабли в темноте подошли и неслышно пристали.
Деревянных коней никому ни пасти, ни седлать.
Эльдорадо
"…Хоть земля велика,
Нет на ней уголка,
Похожего на Эльдорадо…"
Покинув замок родовой,
Родни не слыша плачь,
Он скрылся в зелени лесной,
Коня пуская вскачь.