Через час она уже была в порту. И мысленно усмехалась — панацея здесь не работала. От себя не убежишь.
Капитан «Клелии» нервно потирал виски, будто у него болела голова. А Мари д'Эстен отчаянно пыталась отбросить всякую мысль о том, что когда-то на этом судне ходил другой капитан.
— Как это случилось? — добивалась она, стоя в управлении портом.
— У нас две версии — либо нарушение техники безопасности, либо… Сами все понимаете…
— Вы же сегодня должны были выходить в рейс, — Мари прижала руку ко лбу. В нем словно бы гвоздем пытались пробить дырку.
Пожар.
Ночью на «Клелии» произошел пожар.
Повреждено машинное отделение. Серьезно повреждено.
А это означало, что они теряют весомую часть прибыли, на которую рассчитывали. Для «Клелии» сезон сорван. В лучшем случае отремонтируют до осени. Это катастрофа? Нет, просто она проиграла. Наверное…
Позднее, решив бо́льшую часть вопросов, Мари шла вдоль портовой набережной и судорожно набирала номер Ральфа, тщетно пытаясь справиться с чувством, будто рушится мир.
— Я уже знаю. Я вылечу ближайшим рейсом.
— Откуда ты знаешь?
— Дональд связывался с DartGlobal, там все на ушах. Я лечу, Мари.
— Я сама разберусь.
— Да ты уже разобралась.
— Это случайность. И ты это понимаешь. Мы получим страховку, и…
— Мари, не сходи с ума.
Замерла. Перед ней возвышался лайнер компании DartGlobal. «Анастасия».
«Кстати, все лайнеры нашей компании носят женские имена. У нас и «Мария» есть».
Сентиментальность отца не знала границ. «Анастасия» в честь бабушки. «Клелия» в честь матери. «Мария» — в честь нее…
— Не прилетай. Я сказала, что разберусь.
Нажала отбой. И так и осталась стоять, не в силах оторвать взгляда от белоснежного корпуса огромного судна. Так, будто теперь по-настоящему встретилась со своим прошлым.
Что-то случилось. Не могло не случиться. Он всегда чувствовал безошибочно, даже не нужно было видеть своими глазами.
В порту царила суета, были включены все прожекторы, отчего стало светло, как днем, хотя утро было серым, пасмурным, безрадостным. Зимин спешно направился к причалам. Оглядевшись, увидел следы пожара на «Клелии». Еще один дом, бывший. Сколько их было, таких домов, если разобраться?
Приблизился. Пожар, похоже, был уже потушен, но дым еще стоял над палубами лайнера. И вдруг Михаил увидел знакомый силуэт, до него стали доноситься обрывки слов, разобрать которые он не мог.
Зимин подходил все ближе. Заметил, как внимательно она смотрит на борт соседнего лайнера. Поднял глаза и увидел «Анастасию». На миг показалось, что последних пяти лет не было.
— Привет, Маш, — сказал Михаил, оказавшись рядом с девушкой.
Мари резко дернулась. Боль стала почти физической. Все нахлынуло разом, и она не знала, совладает ли с этой волной, которая сметала все барьеры, что она выстраивала долгие годы. Повернула голову. Он стоял совсем близко. Так близко, как если бы между ними не пролегло их прошлое — его обман, ее любовь… И его голос… Который совсем-совсем не изменился. Ма-ша.
— Привет, — сказала она сиплым голосом, — у тебя сигареты есть?
— Нет.
Зимин помолчал.
— Жалко «Клелию». Серьезные повреждения? — заглянул ей в глаза. Чужие, потерянные. — Почему ты здесь одна? Где твой отец? Где этот твой, Ральф?
— О…. Так ты еще помнишь. И немецкий не забыл. А я-то думала, что у тебя провалы в памяти.
— Не я один страдаю такими провалами. Кто-то заболел ими гораздо раньше.
— Раньше… — механически повторила она. — Ладно. Раньше… Папа умер. Ральф в Гамбурге. Как ты живешь?
— Обыкновенно, как все. Я не знал про твоего отца. Сочувствую… Ты изменилась… — подошел чуть ближе.
— Все меняется, — пожала плечами, — это нормально.
Все, кроме этой боли, от которой никогда не избавиться. Мари почувствовала, как по щеке бежит слезинка, и не знала, что оплакивает. «Клелию» или себя?
— Помнишь, я когда-то сказала… — запнулась.
Михаил протянул к ней руку и стер бегущую по щеке слезу.
— Я все помню, что ты говорила.
— … что я бы хотела увидеть «Клелию» и тебя капитаном. Жаль. Не сбылось, — Мари тряхнула головой.
— Не жалей. Небольшая потеря, — Зимин усмехнулся. — Мало ли, что не сбывается. У нас говорят: «Что ни происходит, все к лучшему».
— Зачем ты сюда приехал?
— Должен был встретиться с другом. Но их могут пока не пустить к причалам. Останутся на рейде.