«Твой капитан прислал. Знаешь, что он хотел получить за эти фото?».
Бред? Пусть бред. Нет, она никогда не спросит его про… то… Потому что это страшно — будто это действительно было, будто она не сожгла те фотографии в пепельнице. Она заставила себя улыбнуться и ответила:
— Он ведет дела моей семьи. Поверь, это очень хороший юрист, — она приподнялась на постели и откинула назад волосы, — мы можем договориться о встрече сегодня же. Если ты уверен.
— Что-то не так?
Она странно себя вела, говорила странные вещи. Отступать он не собирался, но он должен понять, что ее беспокоит.
— Я уверен. Я всегда знал, что моей женой будешь только ты. Ты сама не уверена? — Михаил замолчал. — Маш, я виноват перед тобой, я знаю… И я пойму, если ты… — произнести то, о чем он внезапно подумал, Зимин не решился.
— А мы похожи, — задумчиво сказала Мари, — тогда, на ''Анастасии'', я точно знала, что если и выйду замуж, то за тебя.
Она все-таки встала с постели и заявила:
— Мы опаздываем. У нас в десять встреча с… тобой.
— Ну, пошли на нашу встречу, раз ты так настаиваешь. И с Дональдом о встрече давай договоримся. Я не хочу больше терять ни дня.
Михаил поднялся и поцеловал Марию в щеку.
Она внимательно посмотрела на него. Ни дня… Что-то в ней, что мешало дышать, вдруг исчезло. И в эту самую минуту она поняла, что только что совершила самый сумасшедший поступок в жизни. Но он всегда заставлял ее сходить с ума. И только так она чувствовала, что живет.
— Я совсем не знаю тебя, — вырвалось у нее.
— Так в чем дело? Узнавай. У меня от тебя тайн нет, — как же не хотелось никуда идти. Он обнял Машу за талию, прижал к себе, заглянул ей в глаза. — Давай перенесем нашу встречу сюда? Проведем переговоры, обсудим, что захочешь. Что ты там еще собиралась сделать? — Зимин рассмеялся. — А потом позвонишь юристу, и пойдем к нему на встречу.
Его смех отдавался в ней странным волнением. Когда-то давно… Когда-то давно она умела смеяться вместе с ним. А теперь разучилась — вовсе.
— Я тебя люблю… — произнесла она негромко и… все-таки расплакалась, как пять лет назад, когда он пригласил ее войти в лифт.
Михаил бережно прижал ее голову к своему плечу, поцеловал в макушку, прислушиваясь к ее всхлипываниям. Ему показалось, что она снова стала прежней маленькой потерянной девчонкой, какой он увидел ее впервые. Вспомнил, как тогда не знал, что делать с ее слезами. А сейчас он готов был утешать всю жизнь. Зимин гладил ее плечи, спину. Прижимался губами к ее волосам. Потом негромко сказал:
— Маш, ну что ты? Я тоже тебя люблю. Разве это повод, чтобы плакать, ну? Глупая моя…
— Сам кретин, — буркнула Мари, вцепившись в его плечи так, будто боялась, что он отпустит ее. — Никогда не заставляй девушку ждать! Никогда! И это будет ужасный скандал, если мы явимся в офис вместе, на моей машине.
Глава 2.7 БалтТраст
Июль 2015 года
Маленькое черное платье, какое должно быть у всякой женщины. Ей казалось, что в нем она выглядит старше. Нитка жемчуга. Консервативно, но торжественно. Высокая прическа. Легкий макияж. Она в последний раз пробежалась глазами по своему виду в зеркале. Удовлетворительно.
Офис DartGlobal гудел подобно улью. Презентация нового круизного лайнера «Паруса», назначенная на 18:00, превратила все вокруг в один сплошной нерв. «Пир во время чумы» — так охарактеризовали это мероприятие на административном этаже — тайно, чтобы сотрудники среднего звена не знали. И только молодая владелица компании вела себя спокойно, сдержанно, как то и полагается аристократке. Время перед отбытием в порт она проводила в одиночестве, пытаясь осознать происходившее в последние сутки.
Номер один. Она выходит замуж за капитана Зимина. Как это произошло, она по-прежнему не понимала. Впрочем, того же она не понимала и пять лет назад. Когда речь заходила о нем, она переставала отдавать себе отчет в поступках. Единственное, чего она теперь боялась, так это того, что финал этой истории будет тем же, что и тогда.
Номер два. Он любит ее. Если она в чем-то и сомневалась, то точно не в этом. Может быть, какой-то странной, извращенной любовью, которая любовью кем-то не признается. Но не может человек так притворяться. Убеждать себя в том, что она обманывается, после всего сказанного и сделанного Мари уже не могла. Он любит ее. И любит так, что ему хватило силы воли признать свою вину перед ней.
Номер три. Она его простила. Единственное, в чем он был виноват пять лет назад, так это в том, что не смирился. И пытался мстить. Что ж, он наказал их обоих. Оба поплатились. Она — за малодушие. Он — за неверие. Но, может быть, теперь можно попробовать начать все сначала?