— В яблочко, герр Зимин, — заржал Дональд, глядя, как Ральф выбирается из-под стола.
Однако выражение окровавленного лица Ригера не обещало ничего хорошего.
— Какого дьявола? — прорычал он, взял со стола салфетку и прижал к носу, из которого на белоснежный воротник капала кровь. — Давно с охраной не общался? Могу устроить. И заодно с полицией!
— В таком случае, — с улыбкой ответил Дональд, — у него уже есть адвокат.
— Ну, раз у меня уже есть адвокат… — Зимин с чувством удовлетворения нанес Ральфу еще один удар в челюсть.
— Arsch, — выдохнул Ригер, второй раз очутившись на полу.
Михаил присел за стол рядом с Дональдом, налил себе коньяка, выпил и стал смотреть, как немец медленно поднимается с пола.
Наконец, тот встал, придвинул стул от соседнего столика и сел. Плеснул коньяку и себе. Влил в горло и спросил:
— Зачем пришел?
— Именно за этим, набить тебе морду. И этого еще мало за все, что ты сделал Марии. Но, думаю, о дальнейшем позаботиться Дональд.
— Дональд позаботится, — подтвердил с улыбкой адвокат и взял со стола зажигалку. — Обожаю гаджеты. Будет что послушать на ночь.
— Джеймс Бонд хренов, — процедил сквозь зубы Ральф.
— Значит, решено, — Зимин поднялся, обменялся с Дональдом рукопожатием и повернулся к выходу.
— Давно хотел тебя спросить, — крикнул ему в спину Ральф, — пять лет назад — ты был у этой суки первым? Или и тебе не повезло?
Зимин медленно развернулся, прищурившись, посмотрел на Ригера и нанес ему третий удар. Посмотрел на кулак, все-таки костяшки ссадил. Надо будет придумать, что сказать Маше. О том, что здесь произошло, ей знать не стоит.
Кивнул Дональду и пошел прочь из ресторана.
— Это сильно, Ригер, — проговорил Дональд, глядя, как старый друг в очередной раз пытается подняться, — правда, сильно.
Подошел, протянул руку, чтобы помочь тому встать. А едва Ральф оказался на ногах, Дональд со всего размаху всадил ему последний удар. И, бросив на столик несколько банкнот, направился к выходу. Чуть задержался возле охранников, подмигнул и добавил:
— За экшн не благодарите. Спасибо, что дали порезвиться.
Эпилог второй
Сентябрь 2015 года
Гамбург и Средиземноморье
Пирог сгорел. Видимо, в знак протеста. Запах распространился по всему дому. Фройляйн Зутер вошла в кабинет и развела руками:
— Шарлотка отменяется!
— В который раз, — пробубнила Мари под нос, набирая Мишин номер.
— Так что насчет овсянки? — осведомилась фройляйн, стаскивая передник.
— Нет, спасибо, — отмахнулась Мари, вслушиваясь в гудки на другом конце Европы.
Телефон разрывался. Бросив взгляд на экран, Михаил мысленно послал стоящего перед ним идиота крайне далеко. Однако прервать разбор полетов сейчас он не мог. Если пустить на самотек, домой они могут не вернуться. Откуда только этот… му… идиот взялся на его голову.
Потратив на него еще полчаса, Зимин схватил трубку и набрал номер.
— Еще и трубку не берет, — продолжала зудеть фройляйн Зутер на кухне, все-таки умудрившись накормить Мари овсянкой, — это, конечно, исключительно ваше дело, но на твоем месте я бы так не спешила. — Мы пять лет знакомы. О какой спешке ты говоришь? — уныло ответила Мари. — Все решено, я переезжаю.
— И что ты там будешь делать? — фройляйн Зутер придвинула к ней чашку.
— То же, что и здесь, — отмахнулась Мари, глядя куда-то пониже стола.
Фройляйн обошла вокруг, недовольно крякнула и изъяла папку с документами, лежавшую у Мари на коленях.
— Хотя бы поешь нормально!
Мари открыла, было, рот, чтобы что-то ответить, но тут у нее зазвонил телефон.
— Алло, Миша! — воскликнула она, разулыбавшись.
— Привет, Машка моя! Прости, не мог ответить. Что у тебя нового? Ты когда приедешь?
— Ну, ты же в плавании. Я раньше ноября не вырвусь, сгрызут, ты же знаешь!
Фройлян громыхнула кастрюлей и во всеуслышание объявила:
— Герр Зимин в морях, фрау Зимина в офисе ночует. Фройляйн Зутер в восхищении! Нет, я определенно уеду к сестре, в Берлин. Она мне там семью подыскала.
— Я в октябре буду уже дома. А до ноября еще так долго. Маш, я соскучился. Жутко соскучился.
Зимин улыбался. От того, что говорил с Марией. И от того, что хорошо слышал ворчание фройляйн Зутер. Милейшая женщина! Он был уверен, что она нарочно старается говорить как можно громче.
— Я приеду, как только закончу дела. Так и не решила, выставлять ли на продажу дом в Гамбурге. Еще и фройляйн Зутер решила уволиться.
— Уволиться? — брови почтенной дамы поползли вверх. — Да это вы меня… выживаете!
— Потому мне просто не на кого его оставить, — не дрогнувшим голосом продолжала Мари.
Михаил рассмеялся.
— Каким это образом ты выживаешь нашу дорогую фройляйн? Отказываешься есть?
— Нет. Я честно позавтракала. Овсянка, кофе. Занюхала сгоревшей шарлоткой. Где ты сейчас?
— О шарлотке могла бы и не рассказывать, — проворчала фройляйн Зутер, — герр Зимин и так считает, что я не умею готовить.
— Через три часа будем в Каннах.
«Если, конечно, один… неумный человек не доведет свою диверсионную деятельность до победного конца», — подумал Зимин, но вслух сказал о другом:
— Передай фройляйн Зутер, что она великолепно готовит. А, кстати, почему у нее всегда сгорает именно шарлотка?
— Не спрашивай. Так было всю жизнь. Миш, — она перешла на русский и понизила голос до шепота, — я тебя люблю.
— Началось! — возопила фройляйн Зутер. — Да не уеду я никуда! Не шантажируйте!
— Я тоже тебя люблю, — ласково сказал Михаил. — Маш, мы через два дня будем в Риме. Если бы ты прилетела…
— В Рим? Искушаешь? — Мари заметно покраснела, но по телефону этого не было видно. — Ну… ты же знаешь… Миш, я попробую, но не обещаю.
— Да поезжай! Сколько можно! Пусть Дональд поработает! — рассерженно заявила фройляйн Зутер.
— Послушай мудрую женщину! Пусть Дональд поработает. Я буду ждать, очень.
Мари улыбнулась и встала со стула. Фройляйн Зутер нахмурилась и села на стул.
— Я… попробую! — упрямо проговорила Мари. — Я очень-очень попробую.
— Ты же попробуешь и приедешь? — Михаил улыбался, наверное, глупой, но счастливой улыбкой.
Фройляйн Зутер фыркнула и удалилась, бросив на стол папку, изъятую у Мари. А Мари, не видя ничего вокруг, выдохнула:
— Приеду. Значит, в Риме через два дня?
— В Риме через два дня.
Эпилог третий
Октябрь 2015 года
Санкт-Петербург
Мари поежилась от холода и приподняла воротник. Пронизывающий ветер так и норовил пробраться под пальто, но она не сдавалась — упрямо катила чемодан от аэропорта к стоянке такси. Эту дорогу она мысленно проходила сотни раз. Только теперь — по-настоящему. Ее никто не встречал, но она едва-едва подавила улыбку от одной мысли о том, что, наконец, избавилась от всех прежних обязательств.
Поездка по вечернему городу в час пик, пробки и, в конце концов, дождь. Если бы она могла хоть как-то заставить ехать автомобиль быстрее, уже бы заставила. Если бы можно было ускорить ход времени — уже бы ускорила. Она отвыкла мириться с обстоятельствами. Однажды такое смирение ей очень дорого обошлось.
И вот она на другом конце города, стоит у подъезда и смотрит вверх, на окна. Пожалуй, ей ни за что не угадать, которое окно — его. Из подъезда кто-то вышел, и она, недолго думая, прошмыгнула внутрь. Лифт. Тринадцатый этаж.
Мари подошла к двери и уверенно нажала на звонок, пытаясь не обращать внимания на бешено колотящееся сердце.