Паруса "Кассандры"
«...Говорят, Инглэнд раньше был порядочным малым, не любил издеваться над пленными, как многие пираты, но из-за слабости характера ничего не мог поделать со своей командой, и те вытворяли с пленниками, что хотели. Справедливости ради надо сказать, что пиратство Инглэнда было вынужденным; когда он служил офицером британского флота на Ямайке, его шлюп захватил один лихой парень, Кристофер Уинтер. Будучи в плену на острове Нью-Провиденс, этой второй Тортуге того времени, Инглэнду пришлось присоединиться к джентльменам удачи, чтобы просто выжить. Дальше дело пошло, как у многих, но Инглэнд отличался тем, что был отличным моряком, и за это его уважали. Очень быстро он стал капитаном и, когда Вудс Роджерс начал подчинять себе багамских пиратов, то он ушёл на восток, к берегам Африки. И вот странное дело, Уинтер, который сделал Инглэнда пиратом, остался и по королевской амнистии превратился в мирного обывателя, а тот начал свой кровавый путь. Теперь у него был более крупный корабль, чем шлюп и удача сопутствовала ему, а скорее не удача, а мастерство капитана. Его «Жемчужина» стала грозой южной Африки. Он захватил несколько десятков кораблей, среди которых была и моя будущая «Победа». Я тогда был его старшим канониром, и мы не расставались со времён Нью-Провиденса.
Капитаном захваченного корабля парни выбрали меня. После боя надо было отдохнуть и стать на кренгование. Мы нашли уединённую бухту, вытащили «Жемчужину» и мою «Победу» на берег, а дальше потянулись сладкие деньки отдыха. Две недели мы не спеша скоблили днища и отъедались свежим мясом и фруктами. Местное племя было очень гостеприимно после того, как один из нас застрелил здоровенного негра, пытавшегося зачем-то проткнуть меня огромным копьём. Кажется, я и нажал на курок. Не помню, тогда было слишком много рома. Но ром закончился, и с той поры я зарёкся столько пить.
В начале 1720 года мы захватили несколько кораблей, и Инглэнд заменил свой «Жемчуг» 34-пушечной «Фантазией», затем мы вернулись на Мадагаскар, где стояли пред тем, и вскоре отправились на остров Джоханна. В его гавани мы обнаружили два больших английских и одно голландское торговое судно. Два корабля успели уйти, а один - «Кассандра», открыл орудийные порты. «Фантазия» Инглэнда устремилась вперёд. Хоть Эдвард и был добродушным малым, но храбрости ему было не занимать. Он загнал свою жертву на мель, так что деваться ей было некуда. Но в горячке боя и сама "Фантазия" оказалась на мели, да так, что своим корпусом закрыла от нас "Кассандру", и мы оказались только зрителями. Пять с половиной часов шла канонада, и не было никакого перевеса ни у одной стороны. У Инглэнда было больше пушек, но канониры были хуже, чем у противника. Наступил момент, когда стало ясно, что «Фантазия» проигрывает бой. Залпы её орудий стали реже, скорее всего возле них почти никого не осталось. Надо было что-то делать. Можно было просто уйти прочь от острова. Удача - госпожа капризная и братья меня бы поняли. И капитан погибающей «Фантазии» тоже. «Ite, missa est» (идите, всё кончено), - любил блеснуть учёностью старина Инглэнд. Но у меня совсем другие правила для таких случаев, и в меня тоже когда то вдолбили этот древний язык, а потому: «Mihi sic est usus, tibi ut opus fakto est, face!» ( мой обычай таков, а ты поступай, как знаешь!)
Мы спустили шлюпку, и скоро я с десятком моих канониров оказались на борту израненного корабля. Кругом была кровь, повсюду лежали тела, оставшиеся на ногах матросы и вместе с ними сам капитан работали у последних неповреждённых орудий. Я приказал зарядить две двадцатичетырёхфунтовые карронады, поскольку расстояние до цели было небольшое, и сам навёл их. Первый залп пришёлся в борт ниже открытых портов нижней орудийной палубы, стало ясно, что стволы разношены, а запальные отверстия сами превратились в мушкеты. Приподняв стволы, мы несколькими залпами прошлись по нижней орудийной палубе, затем по верхней. Можно представить, какой ад творился там в это время. Когда ядро пробивает борт, острые, как иглы, щепки от деревянного борта поражают всё живое, словно картечь. Мы работали со свежими силами и на каждый выстрел врага отвечали тремя своими. Наш точный огонь и скорость вскоре дали результат - пушки на «Кассандре» умолкли и на верхней палубе забегали люди, спуская шлюпки с противоположного нам борта. Мы прекратили огонь.
Подсчитали потери: почти сотня убитыми и сорок раненых. С оставшимся экипажем трудно даже просто поднять паруса, а ещё предстояло снять корабли с мели. Или хотя бы один из двух. «Кассандра» пострадала меньше, даже несмотря на последние залпы. Плотники за пару дней починят борт, используя доски с «Фантазии». Но людей было мало, и мы отправились на берег ловить наших будущих матросов. Через сутки бегания по джунглям все новобранцы были доставлены в наш временный лагерь. Все, за исключением капитана. Его, как выяснилось, звали Джеймс Макре, он был родом из Глазго и на компанию работал уже десять лет. По словам членов его команды капитаном был он опытным и умелым.