Соня тоже ждала. Она находилась в капитанской каюте, сидела в кресле, сильно наклонившись вперед, уперев подбородок в сжатые кулаки, а локти в колени. В соседнем кресле расположился Менг. Его поза, как всегда, была расслабленной и непринужденной. Темные глаза кусанца таинственно поблескивали в свете масляных ламп.
— Твоя одезда,— сказал Менг,— тебе лучсе сменить ее.
— Да,— согласилась девушка.
— Лучсе мужской костюм. Это будет удобнее. А есе, в нем теплее и безопаснее.
Кивнув, девушка отправилась в гардеробную. Перебрав несколько одеяний: мужских и женских, предназначенных для балов, для путешествий, для боя (да что там, для всех случаев жизни!), она остановила свой выбор на одежде, ранее принадлежавшей, по-видимому, капитану или помощнику капитана какой-нибудь богатой торговой караки: высокие сапоги с широкими голенищами, суконные брюки и блуза, поверх которой надевалась непромокаемая кожаная куртка и, наконец, кожаная шляпа с широкими обвислыми полями, способными защитить плечи и затылок от дождя и брызг. Переодеваясь, она раздумывала над тем, каким удивительным образом человек, которого она считала врагом, превратился в друга. Вечером, незадолго до заката, Соня вызвалась измельчить в ступке зерна лотоса, предназначенные для капитана. Енси это весьма понравилось. Ему было приятно принять лекарство из рук своей обворожительной невольницы. Зная об уме и проницательности капитана Енси, Соня вовсе не надеялась обмануть его, убедив в искренности своих чувств. Но, похоже, Старая Гиена был согласен и на такую имитацию. Да и что еще ему оставалось? Смешно, но Соня вдруг почувствовала себя так, будто подает милостыню нищему. Впрочем, нищий вовсе не был нищим, ну а «милостыня» тем более была не тем, чем казалась. Если все, что задумала Соня, удастся, то это будет означать конец карьеры капитана Енси, хитрого, удачливого, вероломного и жестокого…
Итак, Соня измельчала темные сухие зерна в легкий порошок. Лекарь настоял на том, чтобы она делала это, прикрыв рот и нос тканевой повязкой, а кроме того, расположилась возле распахнутого настежь окна каюты. Соня спросила, почему он сам не предпринимает подобные меры предосторожности, измельчая лотос, на что Менг ответил, что он, в отличие от Сони, достаточно опытен и осторожен, чтобы обходиться без этого.
— Надысисься — уснесь и упадесь на пол. Мозесь усибиться, а мне придется лечить. А если много пыли вдохнесь — мозесь совсем умереть. Сердце не будет больсе работать-
Растирая зерна фарфоровым пестиком, Соня умудрилась незаметно отсыпать часть порошка и завернуть его в салфетку, которую заранее стащила со стола. В душе девушки нарастало ликование, ведь все, буквально все, за что она бралась, удавалось. Осталось немногое: незаметно подсыпать порошок в пищу Менга, подождать, пока он и капитан заснут, а затем выкрасть ключи и передать их тому молодому гребцу. Соня не обратила внимания на то, что, приняв из ее рук ступку, Менг принялся весьма внимательным образом разглядывать порошок, лежавший не дне. Затем, пересыпав его в небольшую чашку, он кинул в ступку еще несколько зерен.
— Разотри и эти тозе,— велел он Соне.
— Зачем? — удивилась девушка, но, так и не дождавшись ответа от бесстрастного кусанца, принялась выполнять распоряжение.
— Ты так истово трудишься ради меня.— Енси ласково и участливо глядел на Соню.— Я очень признателен тебе за это.
— Спасибо,— кивнула Соня.— Я, должно быть, очень смешно выгляжу в этой повязке…
— О нет, вовсе нет! — запротестовал старик.— У тебя прелестные глаза. Такие зеленые и бойкие… Кстати, Менг, мошенник, почему это ты заставил ее растирать зерна дважды? Сам-то приготовлял снадобье за один раз, я ведь помню.
— Она — есе осень неопытный помосник лекаря,— отвечал кусанец,— поросок долзен быть осень мелкий, как это, для лица… Да, как пудра. Пусть она лучце делает лекарство в два приема.
— Все напоминаешь о своей опытности, цену себе набиваешь,— проворчал Старая Гиена,— впрочем, лекарь ты действительно выдающийся. За то и держу. Иначе давно бы веслом ворочал…
Соня удивленно вскинула глаза. Выходит, Менг — тоже пленник? Почему же тогда он не отравит Гиену и не сбежит с корабля? Впрочем, похоже, живется ему здесь неплохо. Бывают и такие люди, что предпочитают свободе сытую неволю.
Енси принимал лекарство за ужином, а действие его начиналось спустя некоторое время. Так что и Старая Гиена, и его лекарь должны были уснуть одновременно.
За ужином Соня много смеялась, шутила и ела с отменным аппетитом: так действовало на нее нервное возбуждение. Енси с завистью смотрел, как она обгладывает ногу индюшки, заедая ее лепешками, жаренными на масле, виноградом и фруктами. Сам капитан, по настоянию Менга, был вынужден ограничиться небольшой чашкой бульона, тушеными овощами да несколькими ломтиками сыра.
— Сыр, в умеренных количествах, оцень полезен для воинов, получивших раны,— объяснял Менг.— В теле человека обновляется кровь.
— Хорошо еще, что кровь обновляется благодаря сыру, а не какой-нибудь гадости, вроде твоих бобов,— сварливо отозвался Старый Гиена.— Даже для обоняния они неприятны, не говоря уже о вкусе…
— Бобы — очень полезная и здоровая пища,— невозмутимо отвечал лекарь.— В отличие от мяса, с которым они сходны во многих относениях, бобы не отягчают желудка, но придают человеку силу и ясность мысли.
— Сравнил тоже. Бобы — пища бедняков, ну а мясо предназначено для людей, сильных духом или телом.
Чтобы скрыть лукавую улыбку, Соня поднесла ко рту яблоко. Именно в бобовую похлебку, которую так уважал Менг, она высыпала похищенный порошок.
Ужин закончился, слуга убрал посуду и удалился. Немного погодя Енси уже похрапывал на своих подушках. Начал клевать носом и Менг, сидевший в кресле с высокой спинкой. Вскоре голова его свесилась на грудь, он закрыл глаза и застыл. Для проверки Соня несколько раз хлопнула в ладоши: с каждым разом все громче и громче. Ни капитан, ни его лекарь даже не шевельнулись. Удалось! Соня поспешила к тумбочке. Она вложила пальцы в три отверстия, на которые обратила внимание днем, и слегка надавила. Раздался легкий щелчок, и узкая дощечка откинулась, открывая доступ к секретному ящику. Победоносно улыбнувшись, Соня выдвинула его. Ключи! Те самые — три ключа на короткой стальной цепочке. Кроме этой связки в ящике лежали несколько мешочков из мягкой замши. Пощупав их, Соня определила, что там находятся камни: конечно же, драгоценные. А иначе, зачем нужно было так хорошо их прятать?
— Что же, это тоже очень кстати,— тихо пробормотала девушка.
— Ты сумела найти то, цто искала?
Голос Менга раздался неожиданно, как Глас с небес. Хотя кусанец говорил негромко, Соня подскочила и едва не уронила на пол гонг. Она чудом успела подхватить звонкий серебряный диск, ведь иначе в дверь тут же сунулся бы слуга, дремавший снаружи, на скамье возле входа в каюту.
— Ты осень умная девушка.— Менг неторопливо поднялся, причем ни малейшего следа сонливости на его лице не было заметно.— Я здесь узе довольно давно, больсе трех лун, да. Однако так и не смог узнать, где находится этот тайник.
— Не подходи! — тихонько взвизгнула девушка, замахиваясь ключами, точно ножом.
— О, тебе совсем не нузно бояться,— улыбнулся Менг.— Я ведь тозе хочу освободить этих несчастных людей. Там, на веслах. Оцень хоросо, что ты смогла найти ключи.
Неожиданно Менг лукаво подмигнул девушке и широко улыбнулся.
Таким вот образом Соня неожиданно обрела союзника.
Переодевшись в морской костюм, девушка повернулась к зеркалу. Оттуда на нее глядел молодой паренек: то ли сын шкипера, взятый отцом в плавание, чтоб приучался к морскому делу, то ли знатный юноша, решивший отправиться в плавание на своем корабле. Драгоценности: браслеты, ожерелья и цепь, захваченную в замке Гиллеро, Соня тщательно спрятала под одеждой. Удовлетворенно кивнув себе, девушка вернулась обратно в каюту.
— Хоросо,— сказал Менг, внимательно оглядев ее.— Именно то, что и требовалось. А теперь посмотри: капитан Енси…