Прошла секунда, другая, и Эдна поняла по его взгляду, что он ждет ее реакции: осуждения, гнева. Она едва сдерживала рвущийся из груди крик, отчаянно пытаясь осмыслить сказанное, нарисовать в своем воображении портрет Юджина — жестокого хищника делового мира. Разве не показался он ей уже при первом знакомстве похожим на пирата?
Ее потряс не только сам факт самоубийства. Скитания Юджина на паруснике по всему свету — не была ли это попытка убежать от самого себя? И это название яхты — «Морской разбойник» — ежедневным, ежечасным напоминанием о загубленных им людях?
— В этом нет твоей вины! — заявила она неожиданно.
Он вздрогнул от удивления.
— Я хочу сказать, — поторопилась она объяснить, — что ты не совершал ничего противозаконного, не так ли?
Он печально улыбнулся.
— Нет, конечно. Ничего противозаконного не было. Поступал ли я беспринципно и аморально? Да. Порядочность — роскошь в бизнесе, вот я и отбросил ее ради карьеры.
Эдна нахмурилась.
— А вдруг владелец компании был неуравновешенным человеком?
— А может, то, что я разорил его, оказалось последней каплей? — И Юджин рассмеялся безрадостным смехом. — Компания была его жизнью. Когда я завладел ею, я прикончил обоих, как бы оборвал нити их жизней.
— И своей тоже, — промолвила она с внезапным пониманием.
Да, он расстался с прежней жизнью, когда Вениринг решился на самоубийство. Но даже это не могло умалить его чувство вины.
Эдна беспомощно развела руками. О, какая тяжелая эта работа для ее души! Какие сомнения, разочарования! Какое отчаяние! Наконец ее природная доброта и чуткость взяли верх.
— Я… плохо разбираюсь в бизнесе. Все эти разговоры о перекупке компаний… Но наверняка тебе нечего себя в этом винить…
Он оборвал ее:
— Если бы я… не был тем, кем был, он бы остался жив. Не пытайся утешить меня!
— Я и не утешаю. Но даже если ты и был… ужасным человеком, теперь ты изменился. Ты говорил, что бросил бизнес, покинул тот жестокий мир…
— Но мир бизнеса не оставил меня. Я жил и дышал той атмосферой. Она у меня в крови и ждет, чтобы я сломался и вернулся обратно. Бизнес ждет Юджина Акулу. Я пытался подавить в себе эту страсть, Эдна. Убить душу хищника. Но не смог. — И он горестно покачал головой. — Душа акулы не умерла во мне. Она просто посажена… в клетку. И каждый проклятый день я просыпаюсь и думаю, как долго выдержит эта клетка.
— Она выдержит. Пока ты способен сохранять волю и самоконтроль.
Юджин изумленно уставился на нее.
— О, я вижу, Бен был прав. Ты прирожденный миротворец.
Эдна переменилась в лице. Как часто дядюшка Бен просил ее прекратить мирить его с семьей!
— Если ты имеешь в виду, что я хочу мира твоей душе, тогда я миротворец.
Он протяжно вздохнул.
— Я по большей части живу в мире с собой. Но не могу и не хочу ничего забывать.
— Ты и не забудешь. Но надо заменить название парусника. — И она махнула рукой в сторону кормы. — Пора снять власяницу.
Повисла глубокая тишина. Оба молча смотрели друг на друга. Что-то изменилось в их взаимоотношениях, осознала вдруг Эдна. Выражение лица Юджина напомнило ей лицо отца… Как он взглянул на нее, когда она обвинила его в том, что он ревнует и завидует свободному образу жизни родного брата. У отца был такой вид, как будто она, Эдна, внезапно превратилась в чужого для него человека… Однако Юджин скорее походил на человека, который перевернул камень и обнаружил под ним алмаз.
— Колибри, — прошептал он.
Эдна в упор посмотрела на него. Однажды он уже так меня называл, вспомнила она с внезапным озарением, когда они плыли обратно в гавань. Почему? И почему он выглядел тогда так странно? Наполовину очарованным, наполовину… испуганным?
Мысль о том, что Юджин опасался ее, была ненамного нелепее, чем то, что он очарован ею. Он ведь отвечал ей взаимностью. Но она тут же сурово одернула себя: зов природы, биологическая тяга двух особей. Но устраивало ли ее это?
Эдна долго молча разглядывала его. Да, это тот человек, из-за которого она с первого взгляда потеряла голову… Сильный, привлекательный… При виде его захватывало дух. Такой свободный, неприрученный, дикий. И о ужас! Он стал еще более искусительным для нее — после всего, что она о нем узнала… За экзотической внешностью скрывается человек, наделенный умом и глубокими чувствами, человек, который сумел изменить весь ход своей жизни, хотя и заплатил за это дорогую цену.
Готова ли она отказаться от единственного шанса попробовать вкус свободы? Ведь она ее так страстно желала… Должна ли она отказаться от Юджина и его яркой жизни? Вернуться обратно в тот тихий, убогий мирок, где ее ждут только нескладные, ею написанные стихи и любимые книги?
Здравый смысл подсказывал, что именно так и следует поступить. А сердце и душа кричали: «Нет!» И впервые в жизни чувства одержали верх над разумом.
— Так что? — заговорила она мягко. — Неужели я слишком невинна для Юджина Акулы?
Его лицо дернулось, словно она напомнила ему жестокую истину.
— Совершенно справедливо, леди.
— Тогда ты хорошо сделал, что засадил хищника в клетку. Мне гораздо более по нраву сегодняшний Юджин.
Его глаза расширились от удивления. И в бездонных зеленых глубинах Эдна увидела призывную тоску. Никогда в жизни ни один мужчина не смотрел на нее так! Или, может быть, она не замечала? Или ей это было безразлично?
Эдна медленно двинулась к нему, ей показалось, что разделявшее их пространство бесконечно, хотя на самом деле оно было не шире капитанской каюты. Юджин встал.
— Эдна! — заговорил он низким взволнованным голосом.
Она догадывалась — Он хотел, чтобы в его голосе прозвучало предупреждение, а вместо этого в нем прозвенело и страстное томление, и желание, и — невероятно! — надежда… Господи, как неумолимо влекло ее к нему!
Теперь всего какие-то несколько дюймов разделяли их. Он прижал руки к бокам, судорожно стиснув их. Она почувствовала, как прежняя робость подкрадывается к ней. Но застенчивость не могла соперничать с безумным влечением, которое она уже испытала, прикасаясь к нему. С какой нежностью она трогала кончиками пальцев его обнаженную грудь, целовала шрам, перерезающий живот. Эдна подняла глаза, и ей почудилось, что он читает ее мысли.
— Можешь послать меня ко всем чертям, если ты не хочешь меня… — прошептала она. — Меня не интересует, кем ты был в прошлом и как собираешься искупать вину…
Юджин жестко сглотнул слюну.
— Эдна… Ты не ведаешь, что творишь.
Она грустно улыбнулась.
— Ты и за меня все хочешь решить? Я поступаю глупо? Ну и что? Я такая, какая я есть, и это мои проблемы. Приведи мне только одну причину, по которой мы должны расстаться, Юджин.
— Эдна, нет!
— Ты не хочешь меня?
Он судорожно вздохнул.
— Ты знаешь, что это не так, — сказал он каким-то сдавленным голосом и. сверкнув глазами, уставился в пол.
Она знала. Она ощущала, как изменилось ее тело после ласк. И это придало ей смелости бороться за близость с этим мужчиной.
Эдна подняла ладошку и положила ему на грудь, легонько надавливая и чувствуя, как он втянул в себя воздух и задержал дыхание. Его глаза закрылись, а по телу пробежала дрожь. Она взглянула на его опущенные веки, скользнула рукой по животу, задержалась на тонком рубце шрама, осторожно погладила пальцами начинавшуюся от пупка дорожку мягких волос. Мышцы его живота вздрогнули под ее рукой.
— Если ты хоть на дюйм двинешься вниз, — предупредил он хрипло, — наша дискуссия приобретет чисто академический характер.
И она преодолела этот дюйм, скользнув кончиками пальцев ниже его талии. Глаза Юджина, словно от удара, мгновенно открылись. Это придало ей уверенности в себе.
— Наш спор с самого начала был чисто академическим, — подзадорила она его.
Юджин глухо простонал. Его руки метнулись вверх, схватили Эдну за предплечья и резко притянули к себе. Он наклонил голову с быстротой, достойной истинного хищника, жадно прижался к ее рту.