Петька лежал в траве. Клюв у него разевался, а глаза закрывались.
Я сказал ему:
— Петька, вставай! Не лежи на сырой земле — простудишься! А я драться больше не буду, ладно? Вот смотри! — Я размахнулся саблей и забросил её в кусты.
Петька всё лежал.
— Ну вставай, Петя, — говорю. — Ведь ты живой — я вижу. Ты просто очень устал. И я тоже. Зато тебя теперь судить не будут. И мы с тобой подружимся.
Петька встал на ноги. Он посмотрел на меня своим жёлтым глазом, да так, что я сразу спрятался за щит. Хорошо, ещё щит не выбросил.
С тех пор Петька на меня не нападает. Только, если я подойду к забору, он начинает хлопать крыльями и готовится к бою. Бабушка говорит, что Петька злопамятный. Глупый всё-таки он. Ведь я подхожу, чтобы послушать, как здорово он кукарекает.
Мы с Борькой лечим будильник
Спускался я раз по лестнице. Уже дошёл до второго этажа. Смотрю: на площадке, в самом углу, стоит будильник. Настоящий. Со стрелками и с блестящей чашечкой — из которой звон получается.
«Вот здорово! — думаю. — Только его, может, скоро заберут… Подожду — вдруг за ним никто не придёт».
Прошла тётя сверху. Увидела будильник и говорит:
— Дожили! Будильниками стали бросаться. Того и гляди, скоро телевизоры под ногами будут путаться.
И тут мне даже жарко стало. Вдруг он и правда ничей.
Только тётя прошла, хлопнула дверь, и кто-то побежал вверх по лестнице. Бежит и свистит. Дядька какой-то. Посмотрел он на меня. Остановился. Потом посмотрел, куда я смотрю.
— Ага! — говорит. — Будильничек с малиновым звоном! Твой?
— Нет, — отвечаю.
Дядька взял в руки будильник. Приставил к уху, послушал, покрутил ручки, постучал ногтем по стеклу, опять послушал.
— Хороший будильник, только, видать, заболел — не тикает и не такает.
— Он не больной — он железный, — говорю я дядьке.
— Железный-то железный, а вот взял и заболел. Послушай.
Я приставил ухо — и правда, совсем не слышно, чтобы в нём тикало.
— Не дышит?
— Не дышит, — говорю.
— Вот возьми и попробуй вылечить.
— А можно? Взять?..
— Конечно, чудак! Не проветриваться же его сюда выставили, а для таких любознательных, как ты. Бери и курочь его на здоровье! — Дядька хлопнул рукой меня по затылку, подмигнул, присвистнул и побежал дальше. Хороший такой дядька — сразу видно. И по затылку стукнул не больно.
Я схватил будильник и — домой. «Ну, — думаю, — сейчас его вылечу. Может, он только чуть-чуть больной. Может, в нём одно колесико за другое нечаянно зацепилось. Я их расцеплю — и всё будет в порядке. В будильнике ведь что? Одни колесики с зубцами, а остальное — стрелки».
Прибежал домой. Сел за стол. Только хотел взяться за дело — и тут подумал: «Я вот вылечу будильник, а про это никто не узнает. Ни Борька, ни Вадик, ни Толька».
Привязал я будильник шнурком от ботинка к руке, чтобы не потерялся, и побежал к Борьке.
Звоню. Открывает Борька, как всегда, в своей тельняшке. Ему её дедушка сшил. Собственными руками. Потому что дедушка когда-то был моряком. Борька говорит, что тельняшку дедушка сшил суровыми морскими нитками.
— Вон уже сколько часов, — говорю, — а ты всё за мной не заходишь!
— А мы и не договаривались… Постой, постой, а это что?!
— Не видишь, что ли? Будильник. Его на руке носить можно…
Борька схватил меня за руку, нагнулся. Рассматривает стрелки и цифры.
— Ха-ха-ха! — засмеялся вдруг он. — Наручный будильник!.. Вовка, так ведь он когда зазвенит, так у тебя рука затрясётся знаешь как?!
— Ну и пусть трясётся. Только он пока ещё не работает.
— Так чего же ты его на руку нацепил?! Хвастаться, да?
— Я его, может, починять буду. Вот…
— А что?.. Правильно, Вовка! Мы его знаешь как здорово починим! Давай вместе, а то ты что-нибудь не так сделаешь.
— Давай, конечно. Я ведь потому к тебе прибежал, чтобы вместе…
Мы отвязали будильник от моей руки и положили его на стол.
— Ты хоть знаешь, из чего он состоит? — спросил Борька.
— Знаю. В нём колесики и стрелки. Колесики с зубцами.
— А пружина?! — закричал Борька.
Про пружину я совсем забыл.
Борька принёс отвёртку и молоток. Молоток здоровый — больше будильника. Я испугался. Тюкнешь таким чуть-чуть — и часы всмятку превратятся.