В Сосновку по серьёзному делу
Мы все ходили по двору и не знали, что бы нам такое придумать.
— А у нас на площадке теперь новый сосед живёт, — сказал Борька.
— Ну и что? — развёл руками Толик. Он, когда говорит, всегда себе руками помогает.
— А то, что он на бульдозере работает. Вот. Его Валерий Николаевич зовут.
— Подумаешь, на бульдозере! — сказал Вадик. — Вот если бы на самолёте или на ракете, вот это да!
— Ребята, вон Валерий Николаевич вышел, видите? — зашипел Борька и вдруг крикнул: — Здравствуйте, Валерий Николаевич!
Мы увидели дядьку в кепке и в кожаной куртке. Руки у него были засунуты в карманы. Он шёл к нам.
— Здорово, мужчины! — услышали мы.
— Здравствуйте! — отвечаем. Только Вадик не поздоровался. Он сказал:
— А мы и не мужчины.
— Кто же вы тогда? — Дядька посмотрел на Вадика и нахмурился.
— Мы ещё мальчики.
— А из мальчиков кто вырастает? Девочки?
Мы все засмеялись, а Вадик надулся.
— Из мальчиков вырастают специалисты.
— Кто-кто?! — захохотал дядька.
— Специалисты — вот кто, — повторил Вадик и отвернулся.
— Слушай, специалист, ты хоть на деревья лазать умеешь?
— Нет, не умею, — сказал Вадик грустным голосом.
— А ты? — Валерий Николаевич посмотрел на меня.
— И я не умею… Нам не разрешают…
— Потому что от этого деревья ломаются, — добавил Толик.
— Эх, вы… цветы жизни… растёте, как божья травка в теплице. — Валерий Николаевич вздохнул, покачал головой и добавил: — Пошли в Сосновку.
В Сосновском парке люди ходят по дорожкам и медленно смотрят по сторонам. Если так гулять, то ведь можно заснуть. Прямо стоя. Поэтому Валерий Николаевич разрешил нам бегать и прыгать. Не на газонах, а между деревьями — где уже лес начинается. Валерий Николаевич сказал, что всё можно: и бегать, и прыгать, и кувыркаться, и на деревья лазать. Только надо делать всё с головой.
И вот мы разбежались кто куда. Мы так кричали — будто заблудились. Только мы не заблудились, а это от радости.
Борька закинул высоко на ветку свою белую шапку с пластмассовым козырьком. Мы набрали шишек и стали сбивать её. Я попал, шапка свалилась, а Борька захотел её снова закинуть. Потому что ему здорово понравилось попадать шишками. Но тут Валерий Николаевич сказал:
— Пора кончать этот телячий восторг. Хватит, хватит! Мы что, сюда приехали пугать деревья своим криком?! Вон как трясутся.
— Это они от ветра.
— Ничего подобного — страху вы на них нагнали. Ладно, братва… Приехали мы по серьёзному делу: учиться лазать на деревья.
Валерий Николаевич подвёл нас к дереву.
— Вот видите эту сосну с толстыми сучьями у земли?
— Ого!.. Вы нас заставите лезть на самый верх?! — испугался Толик, и мы все задрали головы, потому что сосна была очень высокая.
— Я никого не буду заставлять. Пусть лезет тот, кто хочет стать смелым…
— А дерево не поломается? — сказал я.
— Да ты что?! Это же взрослое дерево! Ему даже приятно, когда на него садятся птицы или залезают такие мальчишки, как ты.
Валерий Николаевич показал нам, как надо браться за сук, и мы полезли. Сначала Борька. Он чуть-чуть вскарабкался и посмотрел на нас. Мы не узнали Борьку: у него глаза стали большие-большие. Наверно, от ужаса или от страха. Мы думали, что он сейчас заревёт, а он:
— Валерий Николаевич, можно мне ещё… выше?
— А тебе не страшно?
— Страшно… ещё как…
— Ну, тогда лезь выше. Иначе никогда не научишься преодолевать свой страх! Только вниз не смотри. Понятно?
— По-понятно…
Борьку уже было совсем не видно из-за веток. И вдруг он кричит:
— Всё готово — я залез! Снимайте меня!
— Что-о?! — удивился Валерий Николаевич. — Снимать?.. Вы слышали, что он сказал?! Ну как, ребята, будем снимать этого чудака или сам пускай слезет?..
— Сам залез, пусть сам и слезает, — сказал Вадик.
— Мы даже ещё залезать не умеем, а он уже научился…
— А если я шлёпнусь? — кричит Борька.
— Ты что — хочешь шлёпнуться?
— Не-ет! — кричит.
— Ну тогда слезешь, — сказал Валерий Николаевич. И Борька слез. Посидел-посидел на дереве — и слез. И не шлёпнулся.
— Молодчина, Борька! Поздравляю тебя с победой над своим страхом! — Валерий Николаевич пожал Борьке руку. А он улыбается, весь сияет, будто стал каким-то чемпионом.
— Подумаешь, на дерево залез… — пробубнил Толик и полез после Борьки.