Эйкен понимал, что врываться в цитадель посреди ночи — глупая затея. Особенно, когда он не выполнил задание Велиора и вернулся без какой-либо информации о красноглазом. Пропуск Эйкена позволял свободно перемещаться по жилой части здания, открывать все двери.
Мужчина всю дорогу думал, как попросить восемнадцатилетнего Лоя в обход отца залезть в личную информацию сотрудников цитадели. Он боялся, что подозрения набросят тень на ни в чем неповинного человека, что это паранойя и обычная неуверенность в себе.
Ночью, когда вся правящая семья ложилась спать, двери блокировались и перемещаться между комнатами посторонним можно было лишь по пропускам, сами они носили браслеты. Когда пропуск Эйкена был приложен, а лифт не сдвинулся, мужчина прикрыл глаза. Сердце замерло.
Он достал карточку аппера, по которой перемещался свободно между Парвусом и Внешним городом, после отдал короткий приказ охране, открыть двери. Под препирания охраны, которая не собиралась слушать желтоглазого, секунды тянулись бесконечно.
Вжатая в гладкую белую стену, голова охранника едва заметно кивнула. Тот сдался под напором. Эйкен забрал карточку охраны, но та не открывала двери спален. Хоть и позволяла попасть в основные комнаты.
Он с ужасом думал, что это была первая ночь, когда жена осталась одна и в эту же ночь не сработал его пропуск. Как давно Аниса сделала подменный пропуск, ожидая, пока Пса не будет дома? Чтобы что? Вопросы сводили его с ума, но Эйкен уже стоял у двери спальни Лоя. Нужно было лишь постучать. Идти сразу к правителю он не стал. Жизни старших Инисов для него не были в таком приоритете, как благополучие маленького блондина.
Тот давно вырос и даже догнал его в росте, но для Пса он оставался капризным ребенком. Охрана стояла за широкой спиной. Эйкен взял у одного из них пистолет. Через секунду кулак прилетел в дверь. Металлический стук пронесся эхом по сонному помещению. Лой не отвечал. Никаких звуков из комнаты не доносилось.
Эйкен, не услышав ничего, послал охранников к правителю. У того имелся браслет, которым можно открыть дверь в спальню младшего Иниса. Пес сомневался, что он выбьет толстый металл. Так, чтобы дверь полностью открылась. Секундное сомнение промелькнуло в голове желтоглазого. Лой молодой и мог уйти гулять, мог ночевать в другой комнате. Мало ли по какой причине он не отвечает?
И все же Эйкен слишком волновался за его жизнь. Потенциальное увольнение пугало гораздо меньше. Дверь поддавалась жестким ударам. Мужчина сунул руку в образовавшийся зазор между стеной и металлом. Яркое освещение коридора мешало Псу разглядеть темную комнату, открывшуюся перед ним. Мгновение он всматривался в силуэт над кроватью.
Дуло направилось на нависший над лежачим стройный силуэт. Аниса продолжала делать то, что делала. Эйкен не до конца понимал, что происходит, но ее рука была занесена над Лоем, вжимающимся в кровать. Разбуженный шумом и увидевший знакомое лицо, тот недоуменно хлопал глазами, пока ее рука летела на него.
Выстрел был оглушающим. Эйкен не пытался спасти Анисе жизнь. Где-то в глубине души он боялся, что Аниса выживет, потому что знал, что ее ждет за покушение на сына правителя. Выпытывать, кто ее послал, пришлось бы ему.
Лой дернулся, когда на него безвольно упала женщина, с которой он сам сводил лучшего друга. Остальное Пес толком не помнил. На пол из руки Анисы выпал шприц. Она собиралась отравить блондина. В таком случае она могла уйти безнаказанной. Версию, что богатенький сынок подсел на яд, никто не стал бы отметать.
В двери желтоглазый врезался в Велиора. Айна помчалась к Лою. Все что-то говорили. Охранник забрал у Эйкена пистолет. Тот долго не разжимал пальцы, не понимая, что от него хотят. А после направился к лифту. Его никто не останавливал. Родители, которые только что чуть не потеряли сына, были в шоке и не интересовались жизнью подчиненного.
Эйкен добрался до дома. Всюду лежали женские вещи. Мелочевка: расческа, обувь, украшения. Обычно Аниса встречала его на входе. Просторный светлый зал был наполнен запахом еды, которую готовила жена. Пес опустился на диван и, только сев, почувствовал, что в его руке что-то есть.
Тот самый шприц, которым Аниса собиралась убить Лоя. На душе Эйкена была смертельная пустота. Его жизнь рухнула в один момент. В тот самый, когда он нажал на спусковой крючок. Желтые глаза пробежались по комнате. Идеальная тишина, висевшая дома, душила. Пес не мог полноценно вдохнуть.
Он сидел долго в прострации. Умер единственный человек, что изредка обнимал его. И Эйкен сам был в этом виноват. Он не двигался до тех пор, пока напротив не возник Велиор.
Уставившись на него, Пес часто заморгал. Казалось, что правитель — это галлюцинация. Белоснежный силуэт, сидевший рядом на диване, немного расплывался.
— Я должен был сам догадаться, что она засланный человек, — произнес с тяжелым вздохом Велиор. — Тот мужчина, за которым я тебя послал. Он когда-то давно своровал из архива много информации. Это начало происходить вновь. Я подумал, что он вернулся, но сейчас понимаю, что это была Аниса. Теперь, когда она мертва, мы не узнаем, на кого она работала. Возможно, она работала на красноглазого, и он пытался смертью Лоя ввести Парвус в смуту, чтобы спокойно обчистить архив, пока верхушка делит власть.
Эйкен наблюдал за тем, как рот правителя открывается, но ничего не слышал. Желтоглазый хотел спросить, зачем Велиор пришел, но не мог. Не было сил двигаться даже минимально. Правитель все говорил. Слова сливались в один сплошной монотонный шум, который Эйкен не понимал. Вдруг Велиор потянулся к его руке.
Длинные холодные пальцы пытались забрать у желтоглазого шприц. Но Пес его не отдавал. Эта вещь принадлежала Анисе. Он так сильно сжал руку, стараясь сохранить у себя последний предмет, которого касалась жена, что стекло треснуло. Велиор испуганно отшатнулся от прозрачной жидкости, что стекала с напряженного кулака Эйкена на диван, медленно впитываясь в белую обивку.
Правитель встал. Он сделал круг возле неподвижного Пса. На плечо Эйкена легла ладонь, и Велиор сказал:
— Спасибо, что спас его.
Как правитель уходил, желтоглазый не помнил, но ему вдруг стало легче, хоть руку и покалывало. Разжав ладонь, он увидел, как та кровится, а прозрачный яд смешивается с красной жидкостью.
На Эйкена напало бессилие. Не такое, как было до этого, а физическое. Мышцы расслаблялись, тело словно растекалось по дивану. Пес четко не осознавал эту мысль, но он был уверен, что умрет от яда. Сегодня. В доме, где они с Анисой жили вместе.
Но он не умер. Дни стали сливаться в один под пьянящим дурманом. Эйкен не чувствовал, как бегут месяцы. Ясность наступала редко. Вот он стоит в четвертом секторе с ключом от дома, купленного непонятно когда, на деньги, которые он откладывал долгое время. Потом он проснулся и, глянув в зеркало, увидел, что на его шее начал расти татуированный рисунок. Темнота словно пыталась поглотить тело, но он не помнил, как эта идея пришла ему в голову, и почему вообще начал ее набивать.
В какой-то момент мужчина очнулся посреди пустыни. Карточку аппера никто не забирал, и препятствий в перемещениях у него не было. Солнце ослепляло, словно пыталось выжечь глаза. Эйкен хотел добраться до Внешнего города. Он тогда подумал, что было бы здорово перемещаться быстрее.
Однако бросить яд он не смог, хоть и чувствовал в этом потребность. Ночью все воспоминания о недолгом туманном счастье с Анисой вжимали его в кровать. Долго рассматривая потолок, он прокручивал в голове всю их совместную жизнь, и ему становилось хуже. Чувство вины усиливалось. Лежа в полном одиночестве, Эйкен размышлял о том, что всегда понимал, что он ей особо не нравится. Но ему настолько хотелось быть любимым, что он игнорировал все звоночки.