Фрай приподнялся:
— Ты не понимаешь! Я мотылёк! − бил себя в грудь, — Полёт — вся моя жизнь! − глядел на небо томно, — Полёт — мой воздух, моя страсть! Мне не прожить и дня без неба, ведь моё место там, − показывал где его место, — там, Рой, где высота и ветер…
— Как ты меня назвал?
— …весёлый ветер — озорник… − тоскливо посмотрел на Роя. — По имени.
— Но я не представлялся, с чего ты взял что так меня зовут?
— Да брось, ты сам сказал мне и забыл.
— Нет, я не говорил.
— Ну, значит угадал — бывает.
— Хм… И снова очень интересно! − ответил Рой и не слукавил.
Фрай кардинально отличался от всех, кого он знал и видел.
Фрай называл его по имени, как старый друг, смотрел в упор, смотрел вокруг и будто сквозь него, он слышал его мысли! Немыслимо!
Фрай вызывал одновременно такие разные эмоции: отталкивал и привлекал, и это будоражило.
— Тебе подходит твоё имя. М сказал он, вытирая слезы, — Кто его дал?
— Отец. ОТЕЦ! — Рой подскочил, в его распахнутых глазах забегала тревога.
— Я должен отыскать отца!
— А как же я? Возьми меня с собой! − Фрай приподнялся ещё выше и сел.
— О, нет, тебе не место под землёй.
Рой огляделся в поисках чего-нибудь, чего и сам не знал, и взгляд его упал на крупный лист с краями, вогнутыми внутрь, похожий на просящую ладонь.
Он взял листок и словно шляпу надел на голову зевающему Фраю.
— А что, весьма экстравагантно!
Укрытый с головы до ног Фрай захихикал, а потом чихнул и его шляпа подпрыгнула и закачалась. Он выглянул из-под неё улыбчивый и утомлённый.
— Ты отдохни пока. Стемнеет − я вернусь.
Рой поспешил на поиски отца, а Фрай, завернутый в листок как в одеяло, сидел и пристально смотрел ему во след.
— Вы это видели?
— Ну надо же…
— Мгм.
— Невзрачный маленький червяк, а душу получил такую…
— Мгм. Издалека видать.
— Большую, светлую!
— И мысли так чисты.
— Хороший малый.
— Смелости не занимать.
— Ох, спать хочу…
— Мгм.
— Вернётся — поглядим ещё.
— Согласен!
— Да, давайте спать.
Глаза слипались от усталости и Фрай почувствовал, как сон его заботливо укладывает на бок − зевнул, почмокал, веки опустил и задремал, изредка бормоча: "Пэрке", "Ну надо же", и повернувшись на другой бочок: "Червяк с душою птицы, хм…", "Пэрке".
Тёплой ночью луна, заплетаясь в ветвях, серебристыми брызгала каплями света. Те нежными прикосновеньями тихо будили ночные цветы и рассеивались без следа. Встрепенулась и Белая Дрёма, вскрывая бутоны один за одним и по ветру потёк сладковатый её аромат. Фрай открыл правый глаз: на тарелке луны силуэты ветвей широко и свободно раскинулись по сторонам. От макушки до самых небес протянулся могучий ствол дуба − не видно конца, и казалось, что он не с земли растёт в небо, а с неба спускается вниз, словно нить, на которую крепко нанизана наша планета как бусинка. Фрай закрыл правый глаз и вдохнул глубоко запах влажной земли, сочных трав и душистой пыльцы. "Ш-ш-ш" − шумела листва, "щ-щ-щ" − за ней повторяла трава. Фрай открыл левый глаз − сердце замерло − вдох − в голове зазвенели хрустальные маленькие колокольчики − "Дзынь", и восторженный возглас на выдохе вырвался: "Оооох…" — всё вокруг источало неоновый свет. Каждый листик на дереве был окружен мягким голубоватым свечением; и изнутри, сквозь ложбинки и трещинки грубой коры, ствол и ветви лучились зелёным сиянием; а вокруг каждой травинки мерцало лиловое облачко еле заметно дрожа, наводя своим множеством плотный волнистый туман и, покачиваясь на волнах, рассыпали цветы из бутонов блестящие искры, но те угасали, почти долетев до земли. Как дитя, что застыло, смотря очарованно в калейдоскоп, Фрай разглядывал мир, затаив от восторга дыхание и против воли улавливал мысли, текущие шёпотом разноголосым от трав, от цветов и ветвей, неразборчивые, но понятные и выразимые словом "Спасибо". Cпа — сибо — спа — си — бо — спасибо — спа — си — бо — спа — сибо — спа — си… В глубине засветилась земля. Изнутри лёгкой дымкой поднялся и куполом встал белоснежный рассеянный свет. Загустел, уплотнился и начал расти, и в размере, и в яркости. А когда из-под земли робко высунул голову Рой − всё вокруг озарилось его появлением, стало светло будто день наступил.
— Красотааа…
В центре яркого шарообразного света червяк озирался по всем сторонам и от взмахов его головы приходили в движение стаи блестящих крупинок, сверкающих всеми цветами как будто алмазная пыль − рисовали спирали и петли, рассеивались в никуда, и опять появлялись откуда-то из ниоткуда.