Пэтси и Грем опустились около Табби на колени. Грем осторожно перевернул мальчика на спину. Пэтси вновь попыталась мысленно связаться с Табби и на этот раз поняла, что он без сознания.
– Господи, он жив, – она произнесла это так быстро, что предложение превратилось в одно длинное слово, и громко расплакалась.
– Конечно, – спокойно подтвердил Грем, но и у него глаза подозрительно увлажнились.
– Смотрите, – неожиданно прокричал Ричард, – смотрите, что происходит!
В лунном свете расплывчатый огромный силуэт Дьявола начал изменяться. Козлиное тело росло; вытягивалось вверх, в темных сорняках прошуршал массивный голый хвост. Даже Пэтси, полностью поглощенная Табби, посмотрела вверх: она увидела странную голову с длинными смертоносными челюстями, напоминающую голову огромной рептилии, злобные глубоко поставленные маленькие глазки… Она уже видела такое… Дороти Бах в "Истории Патчина".., в гостиной Грема.
дракон? какой.., дракон, Пэтси?
– Грудная клетка Табби двигалась, он начинал дышать, но глаза приоткрылись еле-еле – только Пэтси разглядела эту крохотную щелочку. какой?
– Дракон, – проговорил Ричард, как будто слышал мысленные переговоры Пэтси и Табби. – Какого черта…
Позади с треском упала одна из елей – словно чья-то невидимая гигантская рука выдернула ее из земли. Земля задрожала.
– Уходим, – приказал Ричард. Упало еще одно дерево, и они ощутили мощный толчок. Ричард опустился на колени и подхватил Табби. Мальчик лишь что-то сонно пробормотал.
Глубокий разлом пропорол землю, раздался свистящий звук падающей в щель земли – трещина неумолимо приближалась к ним. Сбоку, футах в пятнадцати от себя, Ричард заметил круглый куст диких рододендронов, что рос на крутом, почти отвесном склоне.
– Прыгай! – прокричал позади него Грем, и он наконец решился, буквально за несколько мгновений до того, как земля разверзлась перед ним.
Ричард разбежался и вместе с Табби совершил самый дальний прыжок в своей жизни. Коснувшись земли, Ричард не удержал равновесие и упал на колени. Они с Табби лежали на серой каменистой земле. Он повернул голову назад и увидел, как огромная расщелина поглотила несколько елей.
– Ты хочешь меня убить, Ричард? – прошептал Табби.
Ричард крепко прижал его к груди.
Из глубокого разлома вылетела длинная стрела пламени, прорезала гущу деревьев, и через мгновение повсюду полыхал огонь. Табби вновь прикрыл глаза и заснул, как маленький ребенок, положив голову на плечо Ричарда.
Осторожно огибая языки пламени, к ним пробирались Пэтси и Грем. Грем присел рядом, а Пэтси взяла мальчика к себе на колени. Ладонь Ричарда коснулась чего-то холодного и гладкого. Он вздрогнул – в руке поблескивало "пердью".
– Я не знаю, что сказать тебе, – произнес старик, – но ты понимаешь, что мы должны делать, если хотим когда-нибудь выбраться отсюда?
– Да, понимаю. Мы должны убить его. Мы должны спуститься в долину и уничтожить его. Но как, черт побери, сделать это?
– Я думал, что ты спросишь что-нибудь полегче, – ответил Грем.
В раздумье Ричард поднялся и медленно пошел по направлению к Долине Дракона: размахивая ружьем словно мечом, он не проживет и пяти секунд. Дракон просто дохнет на него, и сначала кожа Ричарда покраснеет, потом почернеет, а потом просто не останется ни волос, ни глаз.
И тогда Дракон примется за Пэтси, Грема и Табби. Из этого получились бы очень интересные некрологи для "Тайме", разве только мы не убьем того, о ком "Тайме" вряд ли вообще когда-нибудь узнает, подумал он.
– Я понимаю, что это необходимо, но я просто хочу знать, как это сделать, – продолжал Ричард.
Грем кивнул.
– Черт… Как Табби?
Пэтси осторожно положила мальчика на землю:
– Ему немного лучше.
Ричард увидел светлое радостное лицо женщины и на мгновение позавидовал Табби Смитфилду – он бы и сам не прочь был оказаться в этих объятиях и увидеть обращенную к себе нежную улыбку. Пэтси взглянула на него, и Ричард ощутил странное чувство удовольствия, грусти и радости, как будто она могла так же легко услышать его мысли, как и мысли мальчика.
– Что же нам делать? – спросил он вновь.
Над ними пролетела огромная Огненная летучая мышь – запылали свечи еще нескольких елей.
– Мне кажется, что Табби надо разбудить, – сказал Ричард.
– Я постараюсь что-нибудь придумать. Я думаю, что попрошу его спеть, – ответила Пэтси.
– Спеть? Что спеть?
– То, что ему захочется.
Огненные стрелы упали совсем рядом.
– Почему бы нет? – Ричард неожиданно ощутил тяжесть меча, который он когда-то нес в руках. – Попробуй, попробуй, Пэтси.
Пэтси приблизила рот к уху Табби и прошептала:
– Спой нам, Табби. Спой первую песенку, что придет тебе в голову.., и мы подпоем тебе.
– Надо надеяться, что это будет не рок-н-ролл, – проворчал Грем.
– Не имеет значения, – ответил Ричард.
– Спой нам, Табби, – снова шепнула Пэтси.
В этот момент, как позднее рассказывал Табби, что-то давно забытое всплыло из глубин памяти: старая детская песенка времен его жизни на Маунт-авеню. Ее пела ему в далеком детстве мать, пела задолго до всех страшных событий:
Табби Смитфилд был тогда маленьким мальчиком, и была у него тогда прелестная мама, играющий в теннис отец и любящий дед. Табби не подозревал, какие ассоциации вызовет этот напев у Ричарда Альби, – он просто снова оказался в детстве, в старом доме деда.
Сначала еле слышно, а потом все громче Табби запел песенку из сериала "Папа с тобой":
Ричард вздрогнул и впился глазами в лицо мальчика. Грем Вильяме продолжил удивительно низким басом:
Спокойно лежащее на коленях Ричарда ружье внезапно задрожало, как попавшая в сети птица, и ему пришлось крепко сжать его, чтобы оно не упало. Звонкий голос Пэтси присоединился к остальным:
В те годы, когда он участвовал в сериале "Папа с тобой", Ричард никогда особенно не любил эту песню, ему никогда не была понятна ее простая, незатейливая лиричность. Но он тоже присоединился к хору:
В воображении Ричарда возникла Пур-Фокс-роад. Ружье неожиданно ярко сверкнуло.
– Вы просто гений, Пэтси! Как вы догадались? – воскликнул Ричард.
– Это могло быть что угодно. Неважно что, главное, чтобы мы делали это вместе, – произнес Грем.
– Давайте продолжим. Не останавливайтесь! – Пэтси посмотрела на Табби. – Громче, Табби! Давай!
И вновь, припоминая забытые строки, они вчетвером запели простую детскую песенку:
Ричард встал, внимательно прислушиваясь к звенящим словам. В его руках сверкал огромный тяжелый меч. Он не заметил происшедшей перемены, не заметил, как исчезло старое "пердью". Во рту у него пересохло. Он громко повторил вслух: "Засоня". Голоса остальных продолжали напевать песенку, но вскоре умолкли. Перед ними маячило, совсем как гигантский пес во дворе Грема, огромное темное создание.