Когда я вернулся в собор, главную дверь уже закрывали на ночь. Причетник сказал мне, что меня уже несколько часов ожидает какая-то дама и требует встречи. У меня не было ни сил, ни желания лечить чью-то душу в тот вечер, но по измождённому виду причетника понял, что разговора не получится избежать.
Дама оказалась Алоизой де Гонделорье, матерью белокурой девицы, на которой собирался жениться Шатопер.
Как ни странно, я за всё это время не осведомился о состоянии капитана, хотя по идее оно должно было меня интересовать. Я понятия не имел, умер ли он или поправился. С юридической точки зрения это не имело значения. Цыганку уже осудили на смерть за колдовство. Даже если бы он явился в суд в живом виде, это бы не смягчило приговор.
Матрона встретила меня в молельном зале. Запрокинув голову, украшенную остроконечным убором, она решительно шагнула мне навстречу.
— Святой отец, я пришла поговорить о помолвке своей дочери, — сказала она, не тратя времени на любезности. — Уже поздно, и нам обоим пора на покой. Постараюсь изложить свои мысли кратко.
— Ах да, — протянул я, поглаживая свои впалые щёки. — Я слышал, что Ваш будущий зять какое-то время был нездоров?
— Ранен на дуэли из-за какой-то уличной девки.
— Верно… Опрометчивый молодой человек. Надеюсь, этот неприятный случай заставил его задуматься.
Либо почтенная матрона не знала деталей истории, либо притворялась, что не знала.
— Я не хочу, чтобы ходили слухи, которые могут принести душевную боль моей дочери. Свадьба состоится, и раньше, чем было задумано. Я по-прежнему хочу, чтобы их обвенчали Вы.
— Я и не отказываюсь от этой чести, сударыня. Вы хотите, чтобы я попытался вразумить Феба, чтобы я воззвал к его совести? Вы думаете, это в моих силах?
Алоиза досадливо махнула рукой. Огромный перстень зацепился за вуаль, ниспадающую с головного убора.
— Даже не пытайтесь. Это безнадёжное дело — читать морали Фебу. Солдат есть солдат. Нет, я хочу, чтобы вы поговорили с моей дочерью. Упрямая девчонка подумывает о том, чтобы отменить свадьбу!
— Неужели?
— Представляете себе такое, святой отец? Подвенечное платье уже почти готово, а менестрель написал музыку для свадебного пира. Видите ли, ей кажется, что он её недостаточно любит. Неблагодарная упрямица! Решила капризничать в свои двадцать два года! Знаете, сколько кавалеров она отвергла ради своего прекрасного кузена? Я в своё время сделала ей поблажку, ибо знала, каково это быть замужем за нелюбимым. Благословила её на брак с Фебом. А теперь она и за него замуж не хочет. Сорванная помолвка обернётся огромным скандалом. Нас просто засмеют. Все завидные женихи, которых она в своё время отвергла, давно женились на других.
— Может, ваша дочь хочет в монастырь? — спросил я. — Вы не допускаете такой возможности?
Вы бы видели, как скривились губы госпожи де Гонделорье!
— Святой отец… Вы ошибаетесь. Моя дочь не привыкла к лишениям. Она любит наряды и лакомства.
— Этого не достаточно, чтобы удержать её в миру. От сладостей и шёлковых платьев не так трудно отказаться. Сударыня, Вы пришли за моим мнением. Мне, как человеку, посвятившему себя Богу, виднее. Все поступки Флёр-де-Лис направлены на избежание брака. Быть может, имея перед глазами пример несчастливой супружеской жизни, она всеми силами пытается не повторять судьбу матери?
У меня не было сил расшаркиваться перед гусыней Гонделорье и смягчать свои слова. Её веки дрогнули, а зрачки сверкнули от внезапно навернувшихся слёз.
— Вы не справедливы, отец Клод. Мне, как матери, не в чем себя упрекнуть. Детство Флёр-де-Лис не было омрачено нуждой. Она не знала ни в чём отказа. Быть может, вот почему она выросла такой дерзкой и избалованной.
— Сударыня, ваша дочь — умная, проницательная девушка. Если она чувствует холод со стороны капитана, то наверняка чувствовала холод от Вас по отношению к её отцу. Какой вывод она могла для себя сделать? Итак, не найдя любви в семье, она ищет любви у Бога. Разве можно её за это осуждать? Мой Вам совет, не толкайте её под венец.
Алоиза явно была недовольна поворотом разговора, но у неё хватало благоразумия не пререкаться с каноником в соборе.
— Мне жаль, — всхлипнула она. — Она моё единственное дитя. Такая красавица и с таким приданным.
— Обещаю Вам, сударыня, от этого приданого не останется и су через год после свадьбы. Пусть лучше оно перейдёт настоятельнице Шельского монастыря.
========== Глава 48. Сотни женских сердец, созданные одинаково ==========
Феб не умер. Такие люди живучи. Конечно, мне хотелось думать, что выжил он благодаря моей подспудной милости, а не обыкновенной небрежности. Я уверял себя, что в последнюю минуту пощадил его. Одного удара явно не хватило, чтобы отправить его на тот свет. Рана его хотя и была опасной, но не настолько, как на то надеялся я. Молодость взяла верх, природа вздумала потешиться.
В то утро, когда должна была состояться казнь, я увидел его гарцующим через соборную площадь к дому Гонделорье. Как человек, не отличавшийся наблюдательностью, когда дело не касалось его сиюминутных желаний, он не обратил внимания на довольно грустную толпу, собравшуюся на площади перед собором. Наверняка он принял сборище за какую-то пасхальную процессию. Привязав лошадь к кольцу подъезда, он весело вбежал наверх, к своей красавице невесте.
Через несколько минут они уже стояли на балконе, что навело меня на мысль о том, что мир был заключён. Похоже, почтенной вдове удалось отговорить дочь от разрыва помолвки. А, быть может, сам капитан, испугавшись угрозы остаться без средств к существованию, приложил все усилия, чтобы вернуть расположение невесты. Наверняка этот враль рассказал ей какую-нибудь небылицу, в которой он был освещён героическим светом. Слишком хорошо он знал, какое впечатление производят на женщин рассказы о дуэлях.
Облачённый в серебряную парчовую ризу с чёрным крестом я стоял на галерее, в ожидании исполнения своего долга. Сегодня в полдень мне предстояло проводить в последний путь ту, по чьей вине у меня уже полгода тянуло в левом боку. Вам известна история Бруно Аста? Когда-то ведьма околдовала его. Он приказал сжечь её и исцелился. Мог ли я надеяться на такой исход? А главное: хотел ли я этого исцеления? Я хотел, чтобы этому пришёл конец, вот и всё. Находиться в одном мире с цыганкой было невозможно. Бог или дьявол должен был одного из нас забрать.
Ещё чуть-чуть, Фролло. Ещё час, и ты будешь свободен.
Тем временем, толпа наполняла площадь, заливая все прилегающие улицы. Сержантам городской стражи и стрелкам с пищалями приходилось сдерживать напор бедного люда, чтобы паперть оставалась свободной. На этом расчищенном полукруге перед собором и должно было состояться покаяние осуждённой. Мне выпала ироничная привилегия отпустить ей грехи, которых она не совершала.
Здесь было больше смеха, чем криков, больше женщин, нежели мужчин. В очередной раз я убедился, что большинство женщин слеплены из одного теста. Ничто их так не развлекает, как позор и мучения одной из более привлекательных сестёр. В эту минуту благородная девица Гонделорье была солидарна с беззубыми торговками. Вселенская сила, имя которой женская зависть, объединяет дворянок и простолюдинок. До меня доносились гнусавые голоса из толпы:
— Эй, Майэ Балифр! Разве её здесь повесят?
— Дура! Здесь она будет каяться в одной рубашке. Ей начихают латынью в рожу. Хочешь полюбоваться виселицей, изволь ступать на Гревскую площадь.