Максим Леонидович еще какое-то время смотрел на меня, а потом вышел, не сказав больше ни слова.
Справились мы с секретаршей за три с лишним часа. Было примерно полседьмого, когда я, склонившись над планшетом с чертежами, проставляла последние данные. Вначале послышались шаги, а потом свет из коридора перестал попадать в комнату. В проходе появился директор.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, Максим Леонидович. — Лина вдруг выпрямилась. — Мы заканчиваем.
— Уже поздно. Вас подвезти?
— А? Что? Нет, спасибо. — Я почему-то покраснела. — Я на машине.
Секретарь промолчала, после чего он перевел взгляд на нее:
— Скажешь, когда освободишься.
— Да мы уже, собственно все. Я ведь уже не нужна?
— Нет. Спасибо за помощь.
Мы втроем поднялись в приемную. Я стала запихивать планшет и лазерную рулетку в сумку. Лина молча собиралась. Потом точно так же, в полном молчании и непонятном напряжении спустились вниз.
— Пока. — Кивнула я секретарше, криво улыбаясь. Благо, в сумерках этого не было видно. Во время наших замеров мы перешли на «ты» и я предложила подвезти ее, но, судя по всему, предложение шефа было куда… эээ… интереснее.
— До свидания, Женевьева.
— До свидания, Максим Леонидович. — Отключив сигнализацию, пошла в сторону своей «нивы», обходя внедорожник. Собственно, я даже не удивилась. Ну а какая еще у него могла быть машина? Такая же внушительная, как и он сам.
Пристегнувшись ремнем безопасности, завела двигатель. Почему-то на душе было тоскливо. К тому же час пик, а это означало, что я проведу в пробках много времени.
Глава 2
Дома меня встретил Виталик. Он прислонился к дверному косяку, держа в руках тарелку с макаронами и сосисками.
— Привет. Чего задержалась? — хмурясь, он смотрел прямо.
— Привет. — Я сняла кроссовки, куртку, и, проходя мимо, чмокнула его в щеку. — Как день прошел?
— Да никак. Ни одной вакансии.
— А те, что вчера звонили? Ты к ним ходил?
— Нет. Ненормированный график не для меня. — Он ушел в комнату, где громко работал телевизор. Я помыла руки и зашла в кухню. Ну конечно: гора немытой посуды, на столе крошки и пятна кетчупа, все кастрюли грязные и пустые. В хлебнице пусто.
— На выходных Андрюха зовет на шашлыки. — Подал голос Виталик.
— Извини, но у меня вряд ли получится. Большой объект и много «просчетов» предстоит. — Молчание меня насторожило. Я заглянула к нему.
— Женька, вот скажи: почему всегда так?
— Как так?
— Да вот так! — он бросил вилку на журнальный стол, брызнув маслом. — Если ты не можешь, значит, я поеду один. Мне надоело сидеть дома. Хочу развеяться и отдохнуть.
Чувствуя приближающуюся грозу, вернулась в коридор и взяла кулек, подаренный Виолеттой. Его содержимое я разделила еще днем. Шампанское оставила в офисе, для всех, а конфеты и бренди забрала домой.
— Не обижайся. — Присев рядом с ним, поставила подарок заказчицы на стол. — Смотри, что мне сегодня презентовали.
— Да иди ты! — Виталик взял тарелку в руки и стал есть, не обращая на меня внимание. Зная, что могу только усугубить, я переоделась и ушла на кухню, готовить. Он дулся весь вечер и даже ни разу не зашел ко мне. А когда я, уставшая, зашла в комнату, увидела что полбутылки бренди уже выпито, а в коробке осталось три конфеты. Прелестно. Обо мне, как всегда, никто не думал. Но винить его не имело смысла. Единственный ребенок в семье. Эгоист во всем. Воспитанный любимой мамочкой.
Вначале я думала, что Виталий изменится. Ну, вот увидит как «надо» поступать по отношению к близкому, и станет другим. Я всячески показывала пример, но чуда не случилось. Да чего уж там, даже на заре наших отношений, когда он приносил бутылку вина, розу и клубнику, мне доставалась лишь пара ягод, цветок и один бокал янтарного напитка. А ведь тогда была влюбленность, то чувство, когда хочется любимому отдать все до последней капли.
Взяв стакан, я налила себе бренди и ушла в ванную. Говорить не хотелось. Думать тоже. Погрузившись в пену, вдруг возникла мысль: «Интересно, а Максим… Леонидович такой же жлоб?».
— Жека. — Виталик стоял с другой стороны двери.
— Что?
— Выходи.
— Я только залезла.
— Ну, иди ко мне.
— Отстань. Не сегодня.
— Ну, хоть на «пол шишечки».
Меня передернуло. Эти слова вызывали отвращение всегда. Но если вначале я пропускала их мимо ушей, то сейчас на душе стало отвратительно.