Каждый год они ездили отдыхать в горы со своими друзьями. И с детьми, и порознь. Захотелось сменить дислокацию. Выбрали Прикарпатье. Взяли с собой Вероничку, старшая училась. Девочка была в восторге. Каждый день она верхом на папе поднималась в гору, а потом каталась с ними на лыжах. Причём, как будто умела это делать ещё до рождения. Подружившись с молодыми парнями, отдыхающими после службы в армии, Вероника собирала вокруг себя толпу “поклонников”. Ей было почти пять, совсем взрослая девочка…Ха-ха.
В один из дней объявили поход к лесной сторожке, с ночёвкой. В большом деревянном доме переночевать предлагалось прямо на полатях, печки-буржуйки хорошо отапливали, можно было даже посушить промокшие вещи. К вечеру Маша с Вероничкой так ухандокались, что повалились первыми. Пашка, как всегда, душа компании. Машка смотрела на него, такого красивого сейчас в отблесках огня, немного небритого и взлохмаченного. Вокруг него смех, стук стаканов, анекдоты… Она заснула. Проснулась от тишины. Народ спал. Пашки не было. За столом сидел один из Вероничкиных ухажёров. Машка встала, пить очень хотелось. Парень принёс, сел рядом. Она хотела подняться, но он начал что-то рассказывать, при этом нервничал и посматривал на дверь. Маша решительно отодвинула его и вышла на воздух. После душного помещения закружилась голова. Но она услышала смешки и звуки целующихся людей за углом. Какой-то очень знакомый смех… За домом стройные сосны, россыпь звёзд, сумасшедшая луна и снег, переливающийся с золотого на белый, с белого на голубой… Романтика… И её муж, целующий одну из молодых особ, особенно наглую девицу, всё время пялящуюся на Пашку своими глазами с поволокой. А вторая, видимо ждущая своей очереди, тихонько подхихикивала. Маша приросла к земле, вернее к снегу. Сразу стало холодно, ноги заледенели. Нужно уходить, но как? Последним усилием воли смогла запрятать себя за угол. А оттуда уже стала отступать к двери. Так и вошла, спиной. Недавний парень смотрел на неё с сожалением. Он, видимо, был в курсе. Маша подошла к дочке, спит малышка. Села за стол, решила обязательно дождаться возвращения дон Жуана. Налила чайку, может согреются её конечности, которых она не чувствовала. Или ей казалось так.
Прошло минут пять, и в сторожку вошли трое. Они даже не скрывались.
– Маша, ты не спишь? А мы вот обходили дозором наши владения – он еле шевелил губами, напользовался, видать, ими вдоволь.
А, может и не только ими. Может, пусть уже это “не только” заледенеет на ветру и отвалится? В душе у Машки ревность боролась с брезгливостью, желание надавать по морде с остатками воспитания, не выносить сор из избы.
– Что-то холодно, надо дров подложить, – лишь бы что-нибудь сказать, буркнула она.
– Счас…
По тому, как он это сказал, стало понятно, что Пашка пьян. Причём, очень сильно. Он даже не смог сам втиснуться в проём двери, ему помогли две вертихвостки, не стесняясь присутствия законной жены. Маша встала и подвалилась под бочок своей дочечки. Сейчас, среди ночи, не зная дороги, ей не выбраться. Ну что делать? Выше головы не прыгнешь, надо ждать утра. Она видела, как ввалился Павел, за ним две профурсетки. Как они уселись за стол, пили чай и ржали, пока им не сделали замечание проснувшиеся туристы. Спал он рядом. От него так разило, что не помог бы и противогаз. Что он пил? И как он мог? Вот что теперь делать? Уезжать домой? То, что жить с ним Маша не будет, это понятно. Такое не прощается. И то, что он напился только отягощает его вину. Делать вид, что ничего не произошло? Нет, это уже за гранью.
Оставалось ещё пять дней. Маша, передумавшая за ночь все варианты своего поведения, решила остаться, хотя бы ради Вероники. Ей одинаково больно будет и здесь, и дома. А впереди ждут экскурсии, посещение гуцульской деревни, ещё какие-то мероприятия. И подарки надо купить всем. Так, взять себя в руки, поднять повыше голову и веселиться, радуя и развлекая дочку.
Мальчишки, друзья Веронички, взяли их под своё крыло. Видимо, Алёша, тот самый, который был свидетелем на заимке, рассказал им о поганце Павлике, который, кстати, когда проснулся, повёл себя как ни в чём не бывало. Правда, башка трещала так, что всем стало понятно его состояние. У двух его подружек не лучше. Они ещё и ужасно выглядели после бурной ночи. Маша с дочкой ушли вперёд вместе с основной группой, а эти плелись в хвосте, даже не пытаясь догнать. Пашке уже было получше, но он же, не мог же, бросить же, дам же… Джентльмен хренов.