Потом отряд шел по лесу. Гюнтер впереди, немного сбоку, за ним — солдаты. Пашка плелся между солдатами и Вальтером. В голове шумело, перед глазами вспыхивал радужный круг из голубоватых искр. Спина немецкого солдата маячила впереди зеленым пятном. Постепенно Пашка приходил в себя. Он почувствовал кровь во рту. Ныли зубы. Языком дотронулся до передних зубов, они шатались. «Сапогом выбил, гад... — подумал Пашка. — Или кулаком?» И тут же забыл про зубы.
В деревню ведут. Что будет дальше, он представлял совершенно отчетливо: его приведут на площадь перед бывшим поселковым Советом, соберут людей и повесят на перекладине, прибитой к двум березам. На той самой, на которой повесили Григорьева, секретаря сельсовета и пленного командира.
Пашка озирался по сторонам. А что, если шмыгнуть в кусты? Страшно. Вальтер выстрелит из автомата в спину... А вдруг, когда будут вешать, он станет плакать? Люди будут смотреть на него и жалеть... А мать... Нет, он не будет плакать! Пашка вспомнил, как вешали лейтенанта. Он был весь избит, без одного уха, руки связаны за спиной. Перед тем как ему накинули петлю, он успел плюнуть в лицо офицеру, а солдата ударил ногой в живот.
До деревни осталось километра два. Здесь к ним примкнула вторая группа. На носилках, сделанных наспех из тонких берез, вспотевшие солдаты тащили раненых и убитых. Ай да Миша! Прочесал из пулемета... Пашка поймал взгляд Гюнтера: глаза немца стали такими же белыми, как алюминиевые пуговицы на мундире. Гюнтер положил руку на парабеллум и что-то скомандовал. Немцы двинулись дальше.
Сзади тяжело наступает Вальтер. Ему жарко в кителе. Слышно, как он дышит. И сучья щелкают под его сапогами громко, будто стреляют из малокалиберной винтовки.... А Миша уже, наверное, приземлился. Вот рады его товарищи! Думали, что Миша погиб, а он жив-живехонек. И Пашке становится немного легче. Он представляет лицо Миши, его веселые блестящие глаза. А здорово он под самым носом фрицев вывернул в небо. Пашке кажется, что все это когда-то было. Самолет, поднимающийся в воздух, немцы, бегущие вслед за ним и стреляющие из автоматов... Где же это было и когда?
Шумно вздохнул за спиной Вальтер. Жарко. И остальным немцам жарко. Особенно тем, которые тащат раненых. Они растянулись по лесу длинной цепочкой. Впереди маячит зеленым пятном солдат. Он снял пилотку и засунул в карман. Светловолосая голова у него вытянута огурцом. А Пашка идет в шлеме. Сначала Гюнтер стащил с него шлем и хлестал им по лицу, а потом снова напялил Пашке на голову. Гюнтер хотел привести Пашку в деревню во всей красе. Вот, дескать, полюбуйтесь на партизана! И вдруг Пашке почудилось, что Вальтер дотронулся до его плеча. Пашка повернул голову и увидел лицо своего квартиранта. Вальтер был весь мокрый. Пот течет из-под пилотки. На висках мокрые дорожки. Вальтер кивнул в сторону леса. У Пашки заколотилось сердце: неужели?! Нет, ему показалось. Он снова смотрит сбоку на немца. И снова тот показывает на лес: не раздумывай, беги! Пашка переводит взгляд на Гюнтера. Унтер-офицер шагает впереди. Его узкая спина туго обтянута зеленым сукном. Он в фуражке и потому кажется еще длиннее. Позади Вальтера, отстав шагов на десять, идут солдаты с носилками. Автоматы болтаются у них на шее.
Приближается большая куча сушняка, а за ней кусты. И деревья стоят там плотной стеной, если и стрелять будут — не попадут. До сушняка шагов двадцать. Если Гюнтер не оглянется, надо бежать... Десять шагов до кучи, пять...
Гюнтер все-таки оглянулся. Он видел, как мальчишка метнулся за кучу валежника. Выхватив парабеллум, Гюнтер бросился за ним.
А Пашка летел как на крыльях. Он сорвал с головы шлем и бежал, размахивая им. Сейчас кончатся кусты, вон уже совсем рядом красноватые стволы сосен.
Пашка не слышал выстрела. Ему вдруг показалось, что он налетел на дерево и липкая паутина облепила его лицо. Пашка хотел поднять руку и сорвать паутину, и тут все завертелось: небо отпрыгнуло в сторону, а земля ринулась на него.
И последнее, о чем подумал мальчишка, лежа вниз лицом, что мох совсем не колючий, он мягкий и нежный как пух...
Два немца остановились над Пашкой, Гюнтер нагнулся и попытался выдернуть шлем из мальчишкиной руки. Но мертвый Пашка крепко держал в сжатом кулаке подарок летчика.
1968