— Ну что ты так несдержан? — спросил Красс. — Подумаешь, правду в глаза сказали. Я — барыга, ты — хапуга. И что с того? Оба мы богаты.
— Я, может быть, и хапуга, — пыхтя от злости, сказал Лукулл, — но не барыга! Если я что-то брал, так это «что-то» само прилипало к рукам. Так сказать — дар богов. Грех не взять, раз боги дают. А основное богатство мое — военные трофеи! Я разгромил Митридата Евпатора! Я победил этого армянского зазнайку Тиграна, объявившего себя царем царей! Я захватил его столицу Тигранакерт! И еще одну… забыл ее название!
Лукулл схватил со столика чашу с вином, сделал из нее несколько жадных глотков и крикнул:
— Все мое богатство нажито честно!
Красс невозмутимо смотрел на Лукулла и молчал.
— А ты! — Лукулл обвинительно ткнул пальцем в Красса. — Ты не гнушаешься ничем! Ты имеешь прибыль от всего! Даже от пожаров!
Красс, которому надоели пафосные речи, с интересом взглянул на чашу, отставленную Лукуллом, и поинтересовался:
— А что это ты ел?
Лукулл, моментально забыв о пафосе, схватил чашу и ответил:
— Паштет из соловьиных язычков. Хочешь попробовать?
Он, зачерпнув золотой лопаточкой часть коричневой жижи из чаши, протянул ее Крассу. Марк взял лопаточку в руку и слизнул кашицу.
Погоняв ее во рту и проглотив, он заметил:
— Паштет как паштет. На говяжью печень похож.
Лукулл вырвал лопаточку из руки Красса и обиженно заявил:
— Плебеем ты был — плебеем и остался! Ничего в еде не понимаешь.
Красс рассмеялся.
Смех его вызван был тем обстоятельством, что оба они (и Лукулл и Красс) принадлежали к одному и тому же роду Лициниев. И род этот был плебейским! В глубине веков потерялось между ними близкое родство. Оба они считались знатными гражданами Рима, и знатность эта была связана с заслугами предков, занимавших когда-то важные государственные должности, но более всего — с цензом, который стал определителем знатности. Есть у тебя достаток — уважаемый гражданин. Нет — проси хлеба и зрелищ.
Но даже сказочное богатство не могло ввести плебея в ранг патриция. И потому Лукулл в свое время женился на дочке одного из Клавдиев. Ее звали Клодией, и поскольку она была старшей из трех сестер, именовали Примой. Та еще была сучка!
Пока Лукулл воевал с Митридатом и Тиграном, она переспала чуть ли не со всем сенатом. Рим, как всегда, полнился слухами, но гордого Лукулла эти слухи не интересовали. Правда, по возвращению из Армении ему пришлось развестись с неверной женой, ибо над ним стал потешаться весь город.
Лукулл тут же снова женился. В этот раз на сводной сестре Катона Сервилии-младшей. Но Рим потешаться не перестал, поскольку Сервилия оказалась такой же шлюхой, как и Клодия. Не повезло Лукуллу с семейными ценностями!
В отличие от Лукулла Красс плевать хотел на патрициев, всадников, плебеев и всех прочих обитателей Рима. Он был женат всего один раз. И то — не по любви, а по обычаю. И женой Марка была вдова его старшего брата Публия, умершего от болезни. Положено обычаем взять в жены вдову брата — Марк тут как тут. Тем более, что вдова ему нравилась. Ни о нем, ни о его жене народ сильно не болтал, так как почти не имел к тому оснований. Марк и Тертулла жили дружно.
Правда, лет двадцать назад по Риму ходили слухи, будто пока Красс восемь месяцев прятался от солдат Мария в одной из пещер Испании, Тертулла духовно сблизилась с неким Аксием, и что именно от философской близости появился на свет первый сын Красса, названный Марком в честь него самого. Но слухи быстро забылись, а лицо сына, так похожее на физиономию этого духовно одаренного Аксия, — совсем не доказательство. Мало ли на кого похож ребенок? Он ни в чем не виноват, потому что внешностью любого человека распоряжаются боги. И больше никто!
— Возможно, — не стал спорить Красс. — Но что же в этом паштете такого необычного?
— А то, что на него пошло три тысячи соловьиных язычков! — заявил Лукулл.
— Только язычков? — удивился Марк.
— Да! — с гордостью кивнул головой Лукулл.
— И все язычки влезли в эту чашу?
— Нет. Еще осталось. Здесь всего фунт. А в целом получилось четыре фунта, но вчера на пиру бо́льшую часть сожрали.
— А тушки птиц куда?
— Пожарили и подали к столу под сливовым соусом.
— Где ты столько соловьев набрал?
— У меня в Кампании на виллах их специально разводят, — Лукулл явно гордился сказанным. — И еще дроздов, мясо которых помогает излечивать множество болезней.