Красс, вздохнув, спросил:
— И не надоело тебе кормить соловьиными язычками бездельников?
— Не надоело, — ответил Лукулл. — Для чего нужно богатство? Для того чтобы оно кормило людей. Я еще библиотеку открыл. Бесплатную. Пусть плебс читает и набирается знаний, кои являются пищей для ума.
— Всех не накормишь, — заметил Красс. — Если кормить всех, сам сдохнешь от голода.
— Ну, я не до такой степени альтруист, — рассмеялся Лукулл. — Я альтруист, пока хватает мне.
— А я вообще к альтруизму никакого отношения не имею, — сказал Красс.
— Да?! — деланно удивился Лукулл. — Зачем же ты тогда выступаешь поручителем перед кредиторами Гая Юлия Цезаря? Что, перспективного политика к своим загребущим рукам прибрать хочешь? Или учуял в нем родственную душу стяжателя? А взять моего бывшего шурина Клодия, мерзавца редкостного?! Почему ты его деньгами снабжаешь?
— Я вообще-то зашел к тебе не за тем, чтобы обсуждать римские слухи, — перебил Лукулла Красс. — Я зашел к тебе по делу.
— Ну-ну, — с ехидством сказал Лукулл. — Говори.
— Ты слышал, что хочет Помпей от Сената?
И здесь случилось именно то, чего ожидал Красс. Лукулла накрыло!
Толстяк вскочил и принялся орать.
— Этот выскочка, укравший у меня победу?! После семи лет, проведенных в сражениях, после того, как я разгромил Митридата во всех битвах, после того, как я разорвал в клочья войска митридатова зятя Тиграна и срыл его столицу, после приезда сенатской комиссии по утверждению новой римской провинции… И что?! Меня отзывают в Рим, а легионы доверяют Помпею! Митридат бегает, как загнанная лошадь (вот-вот откинет копыта и протухнет), Тиграна раздирают парфяне, а Помпей победитель? А я тогда кто?! Три года я не мог добиться триумфа. Но все-таки добился! А теперь? Помпею назначен триумф. За что? За победу в Третьей Митридатовой войне. За какую победу? За мою!
Лукулл схватил золотую чашу с недоеденным паштетом и резким движением руки вышвырнул ее из беседки.
— Ах! — картинно испугался Красс. — Зачем же так разбрасываться деликатесами? Помпею от такого жеста хуже не станет, а бедные соловьи будут проклинать тебя даже в царстве Плутона.
— Плевать я хотел на соловьев! — сказал Лукулл и присосался к чаше с вином.
Напившись, он уселся в свое кресло и спокойно заметил:
— Дело не в соловьях. У меня их — сколько хочешь. А вот Помпей — выскочка! Да еще хочет, чтобы все его распоряжения в Азии остались в силе и были узаконены. И земли для ветеранов требует! Кому земля? Предателям, устроившим бунт против меня? Эти мерзавцы, отягощенные трофеями, отказались повиноваться мне и идти дальше! А Помпей, принявший от меня командование взбунтовавшимися легионами, вместо того чтобы покарать зачинщиков бунта, посюсюкал с ними, дал им еще золота и спустил все на тормозах. И этим детям лупанария землю?! Вот что они получат!
Лукулл, свирепо тараща глаза, показал Крассу неприличный жест гомосексуальной направленности.
— И Помпей получит то же самое! — он показал жест повторно, причем сделал это двумя руками, считая, видимо, что так будет выразительней и Красс лучше его поймет.
Марк понял правильно. Он кивнул головой, утверждая доводы Лукулла, и сказал:
— Совершенно с тобой согласен! Помпей всегда приходит на готовенькое. Так было и со мной. Только я разгромил рабское стадо Спартака и принялся развешивать на крестах эту погань вдоль Аппиевой дороги, как появился Помпей. Он выловил какой-то отрядец, сумевший сбежать от справедливого возмездия, добил его и тут же объявил себя победителем! Пятьсот израненных и загнанных рабов, видите ли, оказались опасностью, которую Помпей и ликвидировал! Из-за этого я не получил права на триумф, а был ограничен всего лишь овацией!
Лукулл, одобрительно кивавший головой, услышав последние слова Красса, встрепенулся и поправил:
— Триумф тебе не дали потому, что восстание рабов не считается внешней угрозой Риму.
Он с достоинством выпрямился в кресле, надулся как индюк, и расправил свою тогу таким образом, чтобы Марку лучше был виден орнамент. Все его существо кричало: «Ты ни разу в жизни не был удостоен триумфа! А я — триумфатор! Триумф ни за какие деньги не купишь! Сюда гляди, засранец! Грызи свое золото и завидуй!»
Красса передернуло от злости, но он сдержался и продолжил спокойно:
— Дело не в этом. Если Сенат утвердит требования Помпея, последний получит слишком много власти. А это опасно для республики. Предлагаю сброситься деньгами и подкупить сенаторов. С Катоном и Метеллом Целером я уже договорился и они в доле. Если к нам присоединишься ты, мы все существенно сэкономим.