- Эти сукины сыны, гори они в аду - ени чери. Руки султана. Каждого направляет невидимая султанская длань. Так что это не шапка, это и есть рукав. Потому и сшиты из такого доброго материала - пояснил он.
- Так это были турки? - доперло наконец до Паштета.
- Не совсем - поморщился брезгливо старший канонир.
- То есть значит - не турки? - туповато спросил Паштет. Спросил просто для того, чтобы не свалиться и не уснуть каменным непробудным сном. Выпитая вода, страшное напряжение последних дней, драка такая, в какой никогда раньше участвовать не приходилось - вымотали попаданца практически до донышка. И если не отвлекать себя на разговор - то просто - напросто выключится организм, словно вскипевший электрический чайник.
- Не совсем турки. Точнее не турки совсем. Их для салтана отбирают из семей всякой сволочи румейской и валашской и хорватской и черт их знает из кого, да простит меня святая Варвара. Совсем маленькими детьми. И воспитывают воинами салтанской гвардии. С младых ногтей. Потому по крови и породе - они не турки. Даже по одежде сам видишь - отличаются, мордами тоже - бороды бреют опять же. Но по силе удара и огневой мощи - они в турецком войске - лучшие. А уж их пятерки для штурма - совсем гадость для любого христианина - уверенно, с видом знатока пояснил старший канонир. Усмехнулся, велел вертевшемуся рядом Нежило стоять спокойно и хапнул здоровенной пятерней маленького слугу за стриженую макушку. Властно повертел мальчишеской головой.
- Вот так великий салтан управляет каждым своим слугой из ени чери!
И действительно, на минутку показалось Паштету, что продетая в ставшую рукавом шапку рука тянется издалека. Потом наваждение схлынуло, оставив только неприятный холодок.
- И откуда ты столько знаешь? - удивился попаданец.
- Глаза и уши держу открытыми, а турки сейчас везде лезут. Знакомых моих много с ними встречалось - и по купеческим делам и в войне. А больше знаешь - проще жить.
- Знание - сила! - подтвердил и "Два слова"
С этим спорить было трудно. Дальше Хассе, явно гордясь своими энциклопедическими знаниями стал распространяться о том, что так-то у турок все как у нормальных людей, воин имеет земельный надел и землепашцев с которого и сам кормится и вооружение себе справляет, это не только в культурной Европе принято, но и у этих диких московитов так же. Но с такими ополченцами возни много, да и воюют они своевольно, дисциплины не знают, и каждый сам по себе. А чем знатнее и родовитее - тем все сложнее. Рыхлая выходит армия, управлять трудно, да и умения мало, зато самомнения много и каждый сам по себе. И каждый магнат в свою сторону одеяло тянет.
В итоге как поросенок такая армия - визгу много, а шерсти мало. Потому и выкручиваются правители, кто как может. В Европе - наемников используя, умелых и свирепых, салтаны вон личное войско из ени чери имеют, а тут царь Йохан тоже стрельцов набрал и кромешников своих скликал. И да - они воюют неплохо, гораздо хуже, чем немецкие наемники, но в сравнении с поместным ополчением - весьма недурно - великодушно признал старший канонир.
Пауль слушал с виду внимательно, но понимал с пятое на десятое, кивал согласно и старался не уснуть. Странно, стоило попить водички и уже и жара не так мучила и солнце не калило яростно. Даже как-то и вонь слабее и мух меньше.
Грохот боя укатился уже за предел слышимости. Те, кто остался за щитами, подготовились вроде как к новому бою, но через силу - и чего скрывать - уже спустя рукава. Враг разгромлен, войско московитского царя Йохана опрокинуло тартар, можно чуточку расслабиться после лютой напряги и придти в себя.
Подошедший к орудийному расчету московит в темно-сером наряде заговорил на вполне приличном немецком. Хассе хмуро вытаращился на гостя, следом и "Два слова" угрюмо пробурчал что-то нелицеприятное.
Гость был хорошо одет и обут, с красивой саблей на боку, за шитым золотом кушаком засунут украшенный серебром и цветными камушками кинжал. Сам тоже впечатляет статью и видом, но при том странное ощущение - и Пауль сам бы не сказал, что озадачило и насторожило его. Вот напоминал визитер не то коммивояжера с моющим пылесосом, не то свидетеля Иеговы. Во всяком случае даже сто рублей Паштет ему бы не одолжил. Что-то не то было с гостем. И вроде глаза не бегают и морда вполне мужественная, но - неприятно, что он рядом даже стоит. Определенное подспудное чувство, что собирается впарить какую-то дрянь задорого. И чуточку брезгливо.