Пушкина зачастую сетовала на вольнодумие поэта, едва ли задумывавшегося об идеях, как о целенаправленности и устоях быта, все больше увлекавшегося своим творчества и игнорировавшего ее посвящение в свои планы. Однако же он устанавливал себя в обществе как мужа с семейным бытом, заботами и устойчивым положением поэта.
– Как бы ты, дорогая, за ним в Сибирь не погналась, – откровенничала Полетика о Пушкине.
Сестры общались, оставшись наедине, пока их тетка общалась с детьми в других комнатах. Заходила Кузьминична, принесла чай. Идалия взяла из сервиза конфету на столике. Нянька ушла.
– Да что ты, Идалия, я бы не пережила таких вопросов, – сказала Наталья, – я бы отравилась.
– Дурочка, хи-хи. Ладно, оставайся при своем муже, рожай ему, кстати, как ребятишки-то?
– Хорошо, – ответила Пушкина.
– Ну и хорошо, – сказала Идалия.
На плечах Полетики был велюровый платок, прикрывающий декольте, Натали носила одежду с рукавами, и против сестриной прически ее волосы всегда были в пучке, у Идалии Григорьевны были распущенные до плеч вьющиеся локоны, она тем самым демонстрировала свой редкий цвет волос, а о скрытом корсете она умалчивала. Далее разговор был о светских приемах, нововведениях в образе моды, как на шляпках водились новые украшения. Попытались вспомнить новый гимн, прославлявший царя, и вскоре после недолгого чаепития они переместились в гостиную к детям.
Итак, на Моховой. Ноябрь 1836
Итак, в день приглашениях французов на начало ноября подъехала крытая карета, из нее вышла молодая особа, мать четырех детей Наталия Николаевна Пушкина. Ее ничем не примечательный образ был все же озадачен. Она получила письмо о приглашении к кузине на вечер после бала.
«На балу, – она указала, – ко мне не столь были притянуты взоры, дорогая сестрица, нежели к тебе, а ведь ты замужняя. Прошу, помоги, мне нужны твои советы, прошлое платье мне не идет, нужна твоя помощь.
Целую, сестрица Идалия».
Получила такое письмо Наталья Николаевна.
Конечно, без всякого на то желания жена Пушкина ответила взаимностью Идалии Полетике. На то время Александр, ее муж, скорей, оскорбленно вел себя, нежели просто резко, судя по тому, какое отношение к нему велось со стороны почитателей-пушкинистов. Мало уделяя внимания его творчеству, почти весь слой общества был переключен более как не на традиционное, по мнению поэта, желание, он был не у дел, в общем. Слова хозяйки являлись замысловаты, но та не желала ничему перечить и дала согласие.
В приемной больше, нежели в комнате Александра Михайловича Полетика, было прибрано, еще бы, за тем следила сама хозяйка квартиры. Она всегда трепетно относилась к порядку и к тем людям, к которым питала уважение и, быть даже, некоторую зависимость, но, скорей, это было обычным проявлением заботы по отношению к родным и близким ей людям. Сейчас в ней находился ее муж, в недавнем времени, 15 октября, ставший полковником пятой эскадрильи кавалергардского полка Ее Величества.
– Желаете сигару? – Полетика предложил поручику.
Он очень хотел показать, кто в доме хозяин, пока жена занималась своими делами. Но и к тому, что здесь, в России, отношения между супругами весьма соразмеряемы главой семейства – мужчиной. В Европе, как знал Полетика, женщина имеют гласные политические права. В доме Полетика негласно правила его жена. Дантес отказался от табакокурения, он предложил бы употребить что-либо бодрящее.
– Я, величественный государь мой, как-то не привык баловству знати saviez15, – признался Дантес.
У него было желание сейчас развалиться в кресле, диване, расположенном возле стены напротив края стола и напротив стеллажа библиотеки. Но хозяин словно и не знаком с моралью гостеприимства. Все же он соизволил, вызвав колокольчиком служанку, которая любит гитариста в доме Полетика, принести прибор.
– Сию минуту, – ответила девушка.
– Разве вы ничего более не желаете? – Александр Михайлович был разочарован потерей напарника по табакокурению. Но тут же посчитал это за хорошее положение: меньше дыма, меньше угрюмого выражения Идалии Полетики.
– Ну-с, думаю, можно приступить к делу, – сказал он, вынул сигарету изо рта, выдохнул дым, снова сунул ее в рот, затянулся, получив удовольствие, вновь вынул и зашел за стол.
– Ее Величество Александра Федоровна пожаловала вам титул поручика кавалергардского полка второго эскадрона.
Полетика встряхнул пепел в рифленую тарелочку, спрятанную в столе.