Я познакомился с Консепсьоном в октябре 1968 года. В то время приходилось часто ездить в Пунта — дель — Эсте, чтобы подыскать там помещение для ресторана. Собираясь в одну из таких поездок, я получил от Кантрелла конверт для вручения субкомиссару, который в свою очередь передал мне запечатанную папку.
Со временем все эти формальности исчезли, и вместо конверта я просто передавал ему деньги, сумма которых ежемесячно менялась, но затем стала постоянной — 12 тысяч песо. Однажды Консепсьон передал донесение не в запечатанной папке, как обычно, а на словах, за что получил нагоняй от американского советника.
Под надзором Кантрелла Консепсьон создал обширную цепь осведомителей в районе Мальдонадо — Ла — Барра — Пунта — дель — Эсте. Их деятельность была самой разнообразной и сводилась, в частности, к следующему: к вербовке молодых девушек, в обязанность которых входило знакомство с высокопоставленными персонами, приезжавшими отдыхать на этот всемирно известный курорт; к привлечению к сотрудничеству обслуживающего персонала коттеджей, чтобы получать информацию о гостях и иметь доступ в номера во время их отсутствия; к слежке за резиденциями иностранных дипломатов; к внедрению своих людей в различные увеселительные заведения; к надзору за общественной деятельностью в Мальдонадо.
В одном из своих донесений Консепсьон писал, что инспектор полиции из департамента Роча готов к сотрудничеству. Позже с ним вступили в контакт через одного жителя этого департамента.
Деньги были нужны Консепсьону, но он стремился к большему. Он мечтал стать комиссаром в Пунта — дель — Эсте, где бы он не только имел неограниченные доходы от контрабанды и наркотиков, но и стал бы человеком, вхожим в высшее общество. По крайней мере так он думал.
Консепсьон уже сумел стать вторым человеком в районном отделении полиции и подкапывался под своего начальника, комиссара Аристобуло де Леона. Но комиссар был не беззащитным. Среди сторонников партии «Бланко» он был «бланко», а среди «Колорадо» — «Колорадо». Услужливый и послушный, он завоевывал благодарность тем, что умел не замечать ни маленьких, ни больших грехов сильных мира сего.
Но в 1967 году, после прихода к власти правительства партии «Колорадо», Аристобуло де Леон, попав в немилость, был переведен в маленький поселок Хосе Игнасио. На его место временно был назначен, не без участия янки, Консепсьон. Казалось, он дождался своего часа.
Де Леон пустил в игру все козыри, но все было напрасным. Однако через несколько месяцев ему удалось сделать блестящий ход. Все было готово к проведению третьего набора полицейских курсов, на этот раз в городе Колонна. Де Леон пытался устроиться на них в качестве инструктора, но Кантрелл воспротивился этому. Саенс решил, что не стоит ломать дров с ЦРУ из‑за пьяницы, который к тому же избил своего подчиненного. Не исключено, что инструктора выступят против его участия в работе курсов.
Но де Леон настаивал. Саенс, который не мог противиться обхаживаниям де Леона, делавшим его пребывание в Пунта — дель — Эсте очень приятным, объяснил комиссару, что все инструктора уже отобраны, что министерство внутренних дел уже выдало им суточные, и что он с удовольствием помог бы ему, но уже поздно.
В день открытия курсов Аристобуло де Леон, одетый в парадную форму, появился в Колонна. Он отрапортовал Саенсу, что готов принять участие в работе курсов в качестве почетного инструктора и что сам оплатит все расходы. Занятий он не проводил, но его ежедневно можно было видеть в лагере в блеске парадной формы.
Курсы оказались чрезвычайно успешными. Было решено провести парад выпускников. Американские советники, следуя своей традиции представлять полицию в лучшем свете, уделили подготовке парада много часов. Было известно, что на выпуск приедут крупные чины, которые не упускали случая приуменьшить способности и дисциплинированность полиции.
Но на этот раз они остались довольны воинственным видом полицейских сил, выглядевших всего полтора месяца назад как стадо баранов. Парад продемонстрировал также перед собравшимися военными преимущества американских методов обучения по сравнению с отсталой системой организации англичан и французов.
Де Леон на торжестве был самой видной фигурой. Он беседовал с министром Легнани и с координатором курсов полковником Виолой, на виду у всех заключил в объятия Саенса, желая показать, что находится в почете у янки. Саенс не стал огорчать его, зная, каково в действительности его положение.
Организовав себе таким образом репутацию близкого к миссии человека, де Леон пустил в ход все свои связи среди влиятельных членов партии «Колорадо», то есть среди собутыльников по кутежам в Пунта — дель — Эсте, и добился возвращения на прежнюю должность. (Правда, спустя некоторое время пьянство, жадность и неумение держать язык за зубами доконали его, и на этот раз уже окончательно, так как никто из друзей за него не заступился.) Но и счастливое время Консепсьона по прозвищу Эль Порото тоже прошло.
Возвращение Аристобуло де Леона в полицейское отделение в Пунта — дель — Эсте оказалось ударом для маленького субкомиссара. Де Леон был очень враждебно настроен к нему, и, конечно, расплаты долго ждать не пришлось. Она могла бы последовать и раньше, но Консепсьон был тогда доверенным лицом ЦРУ. Оставаясь и сейчас полезным, он перестал, однако, быть подходящим человеком для выполнения все усложняющихся задач.
Личная жизнь у него не удалась, а похождения с женщиной, служившей в полиции, за которой ухаживал также инспектор из Мальдонадо, стали известны в Главном управлении и закончились скандалом. Эль Порото не смог вернуться в Пунта — дель — Эсте. Пришлось ему распрощаться с мечтами о комфорте и светской жизни, он не выдержал всего этого и застрелился.
Самоубийство Консепсьона подняло на ноги весь параллельный аппарат. Несмотря на категоричное запрещение Кантрелла держать дома бумаги, у Консепсьона оказался большой архив. Возможно, это были копии его донесений. Вечером в день самоубийства Фернандес Флейтас уговорами и угрозами вынудил вдову отдать документы, и все обошлось без осложнений.
Слух об архиве Консепсьона распространился повсюду, и, чтобы заполучить его бумаги, нашлось много охотников. Выходя из дома, Флейтас столкнулся с офицерами из Мальдонадо, они стали его преследовать, и дело дошло до перестрелки. Флейтасу все‑таки удалось ускользнуть и добраться до Монтевидео.
Тем же вечером комиссар Макчи с дамой вдруг прибыл в Мальдонадо. Они пришли в мой ресторан, но Макчи пил мало и был чем‑то озабочен. Однако, возможно, его визит мог быть простым совпадением. Функции Консепсьона перешли к полковнику Вигорито, через некоторое время назначенному начальником полиции Мальдонадо. Однако его чин был помехой участию в операциях, да и на своем месте держался он некрепко. Вскоре к тому же раскрылась еще одна отрицательная черта: все свои личные конфликты и неурядицы полковник переносил на служебные дела.
В середине 1970 года министерство внутренних дел затребовало от всех начальников полиции представить списки опасных лиц, за которыми следовало установить надзор, а при случае арестовать. Вигорито включил в этот список своего личного врага, префекта морского района Пунта — дель — Эсте.
Моряк совершенно случайно зашел в Главное полицейское управление и с удивлением узнал, что он сам и его супруга включены в темный список. Этим поступком Вигорито изрядно подпортил свою репутацию.
Когда я покидал Пунта — дель — Эста, деятельность параллельного аппарата была в полном разгаре. Чудовищное здание было возведено на месте хижины, которую начинал строить честолюбивый, обманувшийся и жалкий «милико» по кличке Эль Порото.
Учебные курсы и методы проникновения
В дни моего пребывания в Уругвае миссия первостепенное внимание уделяла Монтевидео, но уже закладывались основы для распространения деятельности на всю страну.
В самом начале 1967 года было решено организовать курсы для офицеров и рядовых полицейских из департаментов Артигас, Сальто и Пайсанду. Местонахождением курсов определили Сальто, так как там были лучшие условия для размещения. Министр Стораче проект одобрил и назначил куратором курсов одного из своих военных помощников, полковника Берта.