— Жаль такой шик загонять! — вздохнул Абашкин. — Сколько лет прослужил мне верой и правдой! Знаешь что, Левка, — неожиданно предложил он. — Бери-ка ты его, на память! Все равно никто красоты этой не оценит...
— Что ты, — сказал Левка, — такую ценность! И потом мне нечего в него складывать...
— Разбогатеешь еще! — пообещал Абашкин. — Бери...
Вскоре после этого разговора Абашкину пришла телеграмма. Его жена Валерия сообщала о рождении дочери, звала в Тбилиси. Левка отправился на станцию проводить друга. Абашкин с бригадой не поехал.
— Жду тебя в Тбилиси, Левка! Вот адрес! Рассчитывайся и приезжай! Жить будешь у меня! Места — вагон! Начнем сразу репетировать, попытаемся наняться в настоящий государственный цирк. Надоело мне мотаться с Дойновым. А пока суд да дело, поступим в филармонию, поработаем на эстраде. Не пропадем! Жди писем!
Письма шли одно за другим. В них Абашкин расхваливал жизнь в Тбилиси, звал Левку к себе. Тот наконец решился, сложил в чемоданчик, подаренный Абашкиным, все свое имущество: трусики для работы, матерчатые тапочки, старый резиновый бандаж, альбом и пачку махорки.
«Даже полотенца не нажил, артист... — с горечью усмехнулся Левка, захлопнув крышку. — Поеду в общем вагоне зайцем. Не тратить же деньги на билет. Лучше купить подарки для Паши, Валерии и новорожденной...»
Тбилиси поразил его. Левка вышагивал по улицам, заглядываясь на говорливых прохожих, красивые здания, высокие горы, обступившие город со всех сторон.
«Первым делом схожу в бани! — решил он. — В знаменитые серные бани, о которых рассказывал Паша. И сколько бы это ни стоило — найму банщика. Пашка объяснял, что без банщика серные бани — не бани! А потом — к Абашкиным!»
Левка сравнительно легко разыскал бани. В них противно пахло сероводородом. Он лег на каменную скамью, и банщик в белых мокрых кальсонах принялся делать ему «глубокий массаж»: выворачивал руки, ноги, тер Левку какой-то шершавой рукавицей, намылил белую наволочку, надул ее и бил ею Левку, который только кряхтел да удивлялся. А потом проехался пяткой по Левкиному позвоночнику и снова мял, растирал, выворачивал руки.
— Слышишь, как тело скрипит? Так чисто, как в наших банях, нигде в мире не вымоешься! — сказал банщик, закончив работу. — На сто лет помолодел, верно?
И Левка почувствовал, что действительно помолодел на сто лет...
Он вышел на проспект Руставели, свернул к Верейскому спуску и, проходя мимо Куры, увидел старенькое здание цирка. Подбежав к нему, Левка прочел объявление, вывешенное на дверях: «Цирк закрыт на ремонт». Левка постоял немного в раздумье и отправился по магазинам. Купил погремушки новорожденной, расческу и наборный поясок Паше, конфеты и пудреницу Валерии. А себе зачем-то рог для вина.
Свернув на новую улицу, мальчик глянул на гору и обомлел. На ней стоял огромный цирк. Он был похож на сказочный дворец.
«Нет, это не цирк... Не может же в городе быть сразу два цирка...» — подумал Левка, но тут же перебежал площадь и стремглав бросился вверх по нескончаемым ступенькам. У цирка стоял дворник.
— Это цирк? Это цирк?
— Ты что... слепой, мальчик? Не видишь? Конечно. Не аптека.
— Значит, в Тбилиси два цирка?
— Ты что, считать не умеешь, мальчик? Конечно, два.
«Раз в городе два цирка, значит, есть шанс попасть!» — радостно думал Левка, слетая со ступенек.
Вот наконец и техникум физкультуры, где обосновались Абашкины. Усатый привратник неодобрительно покосился на Левку.
— Сама с младенцем гуляет. Сам, кажется, дома. Последняя комната. Там спросишь! — Он пропустил мальчика через проходную.
Разыскав дверь, Левка постучал. Никто не отозвался. Левка постучал еще, толкнул дверь и очутился в душной комнатенке с голыми стенами. Детская люлька, два венских стула, стол, железная койка, большой фанерный ящик для циркового багажа — вот, пожалуй, и вся обстановка.
На веревке сушились пеленки. На полу у окна темнела груда старого тряпья.
Неожиданно в ней что-то зашевелилось, показалась взлохмаченная голова Абашкина. Он оперся на руки, поглядел на Левку осоловелыми глазами и повалился обратно в тряпье.
— Паша! — крикнул Левка, поставил на пол чемоданчик и бросился к Абашкину. — Пашенька!
Он долго тряс Абашкина за плечи, тер уши. В это время открылась дверь и вошла Валерия с дочкой на руках. Увидев Левку, заплакала.
— Счастье, что ты приехал! Запил Пашка! Ничего не слушает. С работы выгнали, никуда не принимают. Хоть бы ты заставил его заняться делом. Живем без гроша.
Левка как мог успокоил Валерию, вытащил подарки. Она растрогалась. Левка спросил:
— Как же я тут помещусь у вас? Вам самим тесно!