— Это я, твой дядя Залман! Привет от Шаляпина!
— Левка! Ты!
Миша вывернулся. Его нос обострился еще больше, кожа туже обтянула скулы.
— Ну и красочки у тебя! — сказал Левка.
— Красота, верно? — похвалился Миша. — Ты глянь, какие цвета! Какие оттенки! Какая упаковка!
— Мечта! — вздохнул Левка. — Не знаю, что бы отдал за такие краски!
— Даже не подкатывайся, — предупредил Миша. — Это подарок. Один парень подарил. Краски из Шанхая. Не откуда-нибудь!
— Дружно живете с детдомовцами? — спросил Левка.
— Ничего, терпеть можно. А вот среди деревенских коварные попадаются… Мы ведь вместе с ними в общей школе учимся. И с деловыми драки бывают… Особенно с круглоозерненскими. Там есть Машка с Крысой.
— Знаю, видел, — ответил Левка и снова подумал о Радике.
Глава третья
Чапай
В коварстве деревенских Левка убедился через несколько дней. Ребята курили на заднем дворе школы.
— Что у тебя, новенького, за махра! — сказал Левке здоровенный рябой семиклассник. — Дрянь! Отведай-ка моего самосадику!
Он протянул Левке готовую толстую самокрутку. Тот с наслаждением затянулся… Еще… Еще… Вдруг раздался взрыв. Ослепило глаза, опалило брови, ресницы. В нос ударило запахом пороха. Левка закрыл глаза ладонями.
— Ха-ха-ха! — смеялся рябой. — Табачок специально для городских!
Левка скривился от боли, подошел к парню, который был выше его на две головы, и, не говоря ни слова, залепил ему затрещину.
— Сука! — завопил рябой, хватая Левку за грудки.
Но Левка присел и молча ударил его головой в подбородок. Парень крякнул, высоко взмахнул руками и рухнул на землю.
— Кто я? — спросил Левка.
— Не сука… Человек… Будет… — взмолился парень.
— А по-моему, мало, — ответил Левка и ударил еще раз.
Парень взвыл.
— Вот теперь хватит.
Об этом происшествии каким-то образом узнал воспитатель, странный человек лет тридцати пяти, которого ребята почти никогда не видели. Он снимал комнату у тетки Насти.
— А ты, новенький, говорят, отчаянный, здорово дерешься, — сказал он Левке. — А вот с крыши интерната можешь вниз сигануть? Со второго этажа? Дам пятерку!
— Выпадет снег — прыгну в сугроб, — пообещал Левка.
— Ладно, подожду…
— Пошлите меня в Круглоозерное за продуктами, — попросил Левка. — У меня там брат.
— Валяй.
Вместе с Левкой в Круглоозерное отправились Миша, Сабина, Васильев и еще несколько ребят, у которых там оставались младшие братишки и сестренки.
Радик встретил Левку слезами:
— Забери меня отсюда, Левушка, забери! Мучают, дразнятся, ни в одну игру не принимают… Вот, погляди… — Радик снял ботинок и показал обожженные пальцы.
— Что это? — спросил Левка.
— В первую же ночь велосипед сделали.
— Какой велосипед?
— Я спал. Мне между пальцами вставили газеты и подожгли… Сейчас не так уж больно… Уже не хромаю… Видишь, даже ботинок наделся…
Левка скрипнул зубами.
— Машка с Крысой?
— Не знаю… А другим нашим в нос вдули кому перец, кому табак…
— Кто?
— Не знаю…
— Что ты заладил — «не знаю» да «не знаю»! Боишься сказать, что ли?
Радик всхлипнул.
Левка с ребятами бросились разыскивать деловых, но их не оказалось ни в одном из домов интерната.
— Может, они в кузне? — сказал Радик. — Они там в карты играют.
Ребята вышли за околицу, подошли к старой заброшенной кузнице, черной от копоти, заглянули в щель. Деловые, сидя на толстом бревне, играли в карты, сделанные из газетной бумаги. На наковальне стояла бутыль из-под самогона.
— Не жульничай, Крыса! Схлопочешь! — сказал Машка своему первому дружку и пребольно щелкнул его колодой по носу.
Оборванцы расхохотались.
— Но справедливости! Сдавай, Машка!
Вожак отхлебнул из горлышка бутылки и взял в руки колоду.
— Стойте тут! Ждите сигнала, — шепотом приказал Левка.
— Не ходи один, опасно, — сказала Сабина.
— Ничего.
Левка вошел в покосившуюся дверь. Машка поднял голову, ничуть не удивившись его появлению.
— Чего надо? — хмуро спросил он, продолжая тасовать карты.
— Выйдем, надо поговорить, — сказал Левка, глядя на грязные, все в цыпках, Машкины руки, ловко орудующие колодой.
— Видишь, занят, — спокойно ответил Машка, высморкался двумя пальцами и вытер их о штаны. — И вообще с легавыми тюфяками дела не имею! — Он повернулся к оборванцам. — Твой ход, Крыса.
— Выйдем, — повторил Левка.
Машка молча продолжал игру.