Зал хором считал количество выпитых стаканов:
— Двадцать девять… Тридцать…
— И не лопнет! — воскликнул Левка. — Вот носорог!
— В первый раз такой номер вижу, — сказал Миша, — тридцать девять… Сорок… Только от отца слышал…
Панич пил стакан за стаканом. Потом вставил в рот какую-то трубочку и выпустил через нее три высоких фонтана. Вставил новую — выпустил четыре. Новую — пять.
Артист подошел к аквариуму.
— Какой ужас! — брезгливо сказал за спиной Левки чистенький старичок. — Неужели и лягушек будет брать в рот? Это же негигиенично!
Старичок угадал. Артист глотал воду с лягушками и выплевывал их в корыто, предварительно вежливо осведомившись у зрителей:
— Как пожелаете, товарищи? Чтобы лягушки выходили изо рта вперед головками или задними лапками?
Лягушки и рыбки плюхались с высоты в корыто, громко ударялись о воду, поднимали брызги.
Старичок поморщился и сплюнул.
— Между прочим, плеваться тоже негигиенично, — сказал старичку Миша.
В заключение номера Панич пил какую-то желтоватую маслянистую жидкость, поджигал щепочку, прыскал на нее точно так, как делают хозяйки во время глаженья, и изо рта извергалось пламя.
— Неужели керосин? — удивлялись ребята.
— Не может быть. Тут какой-то фокус, — сказал Левка. — Или гипноз.
— Какой фокус? Какой гипноз? Не чувствуешь разве? — пошевелил ноздрями Миша. — Мне отец про такие номера рассказывал. Артисты так и называются — «керосинщиками».
— Знаменитый атлет Ян Дойнов продемонстрирует упражнения с гирями и красоту фигуры! — объявил Панич.
Дойнов оказался тем самым силачом в ядовито-зеленой шляпе и белой майке, что сидел в кассе. Сейчас он был в одних трусах.
— Демонстрируются мышцы! — объявил Панич после того, как Дойнов пожонглировал гирями и штангами. — Бицепсы и трицепсы!
Атлет заложил руки назад за спину, сжав кисти вместе. На руках проступили могучие мускулы. Потом, положив руки на голову, согнув локти, Дойнов заиграл мышцами.
— Вот это сила! — восторженно завопили детдомовцы.
— Знаменитый танец «Ойра-ойра»! — объявил Панич и заиграл на баяне «Ойру-ойру».
Под кожей Дойнова в такт быстрой музыке заплясали все мышцы.
— Для следующего трюка попрошу на сцену нескольких желающих! — пригласил Панич.
Левка и Миша выскочили первыми. На эстраду выкатили легкую двухколесную тачку с одной оглоблей, к концу которой была прибита небольшая рейка.
— «Римская колесница»! — объявил Панич. — Прошу усаживаться!
В тачку забралось человек двенадцать. Атлет повернулся к «колеснице» спиной, развел в стороны лопатки и захватил ими рейку. Громко задышав, он двинулся вперед и прокатил «колесницу» по сцене несколько кругов.
— Браво! — неистовствовали в зале.
— У-р-р-ра! — старались перекричать всех Левка и Миша.
— Полет на лопатках! — объявил Панич.
С крыши раковины на веревке спустили небольшую доску. Дойнов зажал ее между лопаток, и его чуть подтянули вверх.
— Хватайтесь за ноги! — скомандовал баянист Левке и Мише, и они, замирая от счастья, уцепились за волосатые лодыжки борца.
— Алле!
Дойнова с ребятами подтянули на высоту нескольких метров. Зрители зааплодировали так, что Паничу с трудом удалось объявить антракт.
— Вот это артист! Это силач! — восторгались детдомовцы, гуляя по саду. — Скорее бы борьба начиналась! Конечно, Дойнов всех уложит.
На одной из аллей громко возмущался чистенький старичок:
— Это же «дикая» бригада! Жульничество! Частная антреприза! В наше время! Самозванцы! Халтурщики! А номер с лягушками? Антисанитария! Тьфу!
— Чего же вы домой не ушли, если вам все так не нравится? — спросил старичка Миша Кац.
— Как же я уйду, не посмотрев борьбу, хлопчик? — рассмеялся вдруг старичок. — Знаю, что все липа, лавочка, а все равно каждый день ходить буду. Обожаю борьбу!
После третьего звонка ребята вернулись на свои места. На сцене стоял стол, покрытый красной скатертью в чернильных пятнах. На нем шахматные часы и маленький медный гонг.
— Прошу на сцену трех желающих судить борьбу! — объявил Панич.
Левка первым выскочил на сцену.
— Здесь пацаны ни к чему Дело серьезное. Иди на место, — сказал баянист.
Пришлось вернуться. На эстраду вышел здоровенный толстяк в косоворотке и объявил:
— Начинаем открытие чемпионата французской борьбы, организованного мною для борцов-профессионалов всех категорий! Парад-алле! Маэстро, марш! Прошу!