В Иванове пришлось долго лечиться. Обрубок очень болел, стал неметь. Осинский выполнял все предписания врачей, аккуратно принимал лекарства, ходил на процедуры.
Он познакомился с молодыми художниками Вячеславом Федоровым и Валентином Скворцовым, быстро подружился с ними. Начались поездки за город. Там новые друзья писали этюды. В городе посещали художественные выставки.
В комнатке Осинского разгорались горячие споры о живописи, о цирковой рекламе и вообще о жанре рекламы.
Сестра Славы Федорова работала фотокорреспондентом местной газеты. Она познакомила Осинского с ведущими фотографами города. Теперь в его комнате стало и вовсе тесно. Молодые художники и фотографы буквально дневали и ночевали в ней, завешали стены фотоэтюдами, эскизами, набросками, карикатурами.
С первых дней января Осинский начал потихоньку репетировать, стараясь не перегружать обрубок.
В феврале приехали в отпуск Волжанские.
— Я здоров теперь, совсем здоров, Володя! — без устали повторял Осинский. — И протез опять переделал. Он был слишком легким. Я заблуждался. Оказывается, чем тяжелее, тем лучше. Им стало легче двигать. И даже круговые движения начинают получаться, посмотри.
— Так что же ты хочешь этим сказать? Можешь ехать, что ли?
— Конечно, могу!
— Значит, отдохнем, и поехали?
— Поехали!..
Глава четвертая
Конец «Морской фантазии»
Кузнецов решил расширить номер «Морская фантазия» и попросил труппу Волжанских прислать свои соображения.
Все были счастливы. Одно предложение сыпалось за другим:
— Новый занавес сошьем! По специальному эскизу.
— Изготовим светящиеся в темноте костюмы!
— И лилии тоже светящиеся сделаем! И ковер!
— А может, главк пойдет на то, чтобы и балет в номер включить? Танец русалок каких-нибудь? Или нимф? А? Тоже в светящихся костюмах… Здорово? А?
— Конечно, здорово! Только такой номер скоро не сделать!
— Конечно, не скоро, — сказал Владимир. — Год-два, а может, и побольше. Неважно! За это время, думаю, и канат будет готов. Сам в канат перейду, а ты, Лева, главным в «Морской фантазии» останешься.
— Хорошо, Володя, очень хорошо! А художников пригласим ивановских — Славу Федорова и Валю Скворцова. Думаю, главк пойдет на это! Ребята знаешь как все здорово сделают!
— Правильно. И аппаратуру закажем в Иванове. И выпустим в Иванове. Пусть земляки поглядят!
— Целый номер, вернее, целый творческий вечер Волжанских можно будет устроить: «Морская фантазия», «Канат», «Этюд» с Ниночкой Банной, «Акробаты» с Колей и «Соло-эквилибр». Пять номеров и аттракцион.
— Просто «Цирк Волжанских»!
— Ладно, будет трепаться! Садимся за письмо к Кузнецову.
Ответ Кузнецова пришел в Ростов. Он одобрял все предложения и обещал помочь. Из Ростова труппа Волжанских отправилась в Одессу, потом в Днепропетровск, в Иваново, где сдали заказы, потом на Дальний Восток, оттуда в Омск, Свердловск, Казань.
Поезда в Иваново шли только через Москву.
— Из Мурома есть ветка на Иваново, — вспомнил Осинский. — Можно добраться быстрее.
— Не выдумывайте, — сказала Марина. — Наглядитесь еще на оформление, успеете.
— Нет, Левка прав, — загорелся Владимир. — Мы с ним сократим путь, выйдем в Муроме. Вы приедете, а мы все установим на манеже, повесим занавес, лампы, ПРК, наберем балерин… Словом, счастливого вам пути, мы остаемся в Муроме.
Они вышли на заснеженную платформу, отправились на станцию.
— Поездов на Иваново никаких нет, и не ходили никогда, — сказал кассир.
Друзья переглянулись.
— Что же делать? Поезд-то ушел…
Осинский почесал в затылке.
— А товарные-то хоть ходят?
— Ветка есть.
Они долго рыскали по путям, пока нашли состав, обратились к начальнику поезда. Тот согласился взять.
— Так и быть, раз артисты да еще новый номер делаете. Отправимся в двенадцать ночи. Пока можете погулять. Выпейте чайку или чего покрепче, согрейтесь. Очень холодно будет ехать.
В полночь они подошли к двухосному красному вагону. Начальник открыл дверь, осветил его фонариком. На полу лежал цемент.
— Смотрите, ребята, может, не стоит? Ведь цемент без мешков. А вы в шляпах, в легоньких пальто. Как же вы устроитесь?
— Ничего, на чемоданчиках… — сказал Волжанский и посмотрел на Осинского.
— На чемоданчиках… Хорошо будет… — неуверенно сказал тот.
— Ну, только не пищать! — начальник поезда задвинул дверь, запер ее на крючок.
— Забыл уже, как «зайцем» ездил, давно это было, — сказал Осинский.