– Вам что-нибудь нужно, сэр?
– Да, – ответил Стаффорд Най. – Если бы вас попросили приехать к Хангерфорд-бридж, куда бы вы направились?
– Куда бы я направилась? – Миссис Уоррит задумалась. – Вы имеете в виду, если б я захотела туда поехать?
– Предположим, захотели.
– Ну, тогда, наверное, я направилась бы к Хангерфорд-бридж.
– Вы хотите сказать, что поехали бы в Хангерфорд в Беркшире?
– А где это?
– В восьми милях за Ньюбери.
– Ньюбери я знаю, в прошлом году мой старик объезжал там лошадь. Кстати, получилось у него очень хорошо.
– Значит, вы поехали бы в Хангерфорд, что возле Ньюбери?
– Конечно же нет, – ответила миссис Уоррит. – Ехать в такую даль – зачем? Разумеется, я поехала бы к Хангерфорд-бридж.
– Вы имеете в виду…
– Это недалеко от Чаринг-кросс. Да вы знаете, где это. На другом берегу Темзы.
– Да, – сказал сэр Най. – Да, хорошо знаю. Благодарю вас, миссис Уоррит.
Ему казалось, это все равно что подбрасывать монетку. В объявлении, помещенном в утренней лондонской газете, указывался железнодорожный мост Хангерфорд-бридж в Лондоне. Следовательно, можно предположить, что его и имел в виду автор объявления, хотя Стаффорд сомневался, тот ли человек этот самый автор, который был ему нужен. Ее идеи, с которыми он познакомился в ходе краткого общения с нею, отличались оригинальностью, а ее реакции не были нормальными и ожидаемыми. И все же, что еще оставалось делать? Кроме того, по всей вероятности, существуют и другие Хангерфорды в разных районах Англии, и там имеются мосты. Но сегодня все выяснится.
IV
Вечерело. Дул холодный, пронизывающий ветер, временами принимался мелкий дождь. Втянув голову в плечи, сэр Стаффорд Най поднял воротник макинтоша. Он не впервые пересекал Темзу по Хангерфорд-бридж, и это никогда не напоминало ему приятную прогулку. На мосту было довольно много людей. Мокрые макинтоши плотно облегали тела, шляпы были низко надвинуты на глаза, и в поспешно двигавшихся фигурах явственно сквозило желание как можно быстрее попасть домой, где можно укрыться от ветра и дождя. Узнать кого-либо в этой толпе было весьма затруднительно. 7.20. Не самое подходящее время для свидания или встречи. Вероятно, в объявлении подразумевался все-таки Хангерфорд-бридж в Беркшире. Во всяком случае, все это выглядело очень странным.
Сэр Най брел по мосту ровным шагом, достаточно быстро, чтобы не позволять обгонять себя тем, кто двигался в одном с ним направлении, пристально всматриваясь в тех, кто шел навстречу. Возможно, кому-то вздумалось подшутить над ним. Но если так, то эта шутка была совсем не в его духе. И ему хотелось бы верить, что не в ее духе тоже. Два потока спешащих людей все так же двигались в противоположных направлениях, тесня его в сторону. Навстречу ему, тяжело ступая, шла женщина в макинтоше. Столкнувшись с ним, она поскользнулась и упала на колени. Он помог ей подняться.
– С вами всё в порядке?
– Да, благодарю вас.
Женщина продолжила свой путь, но перед этим сунула ему что-то в руку, которой он поддерживал ее, когда помогал подняться на ноги. Через мгновение она уже была у него за спиной и, нырнув в толпу, растворилась в ней. Стаффорд двинулся дальше. Догнать ее он не смог бы. И она явно не хотела, чтобы он ее догнал. Зажав в кулаке то, что ему сунула женщина, сэр Най прибавил шагу. Наконец мост, показавшийся ему невероятно длинным, кончился, и он очутился на стороне Суррея.
Спустя несколько минут сэр Най зашел в небольшое кафе, сел за столик, заказал кофе и только после этого разжал кулак. В нем оказался незапечатанный тонкий непромокаемый конверт. Внутри находился еще один конверт из обычной белой бумаги, тоже открытый. Его содержимое вызвало у Стаффорда удивление. Это был билет.
Билет в «Фестивал-холл» на следующий вечер.
Глава 5. Вагнеровская мелодия
Удобно устроившись в кресле, сэр Най принялся слушать навязчивый ритм нибелунгов, которым открывалась программа.
Хотя он любил творчество Вагнера, «Зигфрид» не был его самой любимой оперой из тех, что составляли «Кольцо нибелунга». Наибольшее предпочтение Стаффорд отдавал «Золоту Рейна» и «Гибели богов». Ария юного Зигфрида, слушающего пение птиц, всегда по непонятной причине вызывала у него раздражение, вместо того что наполнять его душу радостью. Возможно, причина крылась в том, что на представлении в Мюнхене, которое Стаффорд посетил в юности, выступавший в главной роли великолепный тенор имел чрезмерно крупные габариты, а сам сэр Най был еще слишком молод, чтобы отделять музыку от зрительных образов. Вид грузного, немолодого тенора, неловко бегавшего по сцене и изображавшего утонченного юношу, был ему отвратителен. Кроме того, Стаффорду не особенно нравились пение птиц и шорохи леса. Нет, ему подавай дочерей Рейна, хотя в Мюнхене даже они обладали довольно солидными размерами. Но в данном случае это было не столь важно. Увлеченный мелодичным потоком воды и радостной песней, он абстрагировался от зрительного восприятия.