— Не уверена, что мне это известно…
— Думаю, вы знаете очень много.
— Не то чтобы знаю… Просто случается услышать то одно, то другое…
— Итак?
— Видишь ли, у меня еще осталось несколько старых друзей. Из тех, кто имеет доступ… Хотя, конечно, почти все они сильно сдали — кто плохо слышит, кто немного подслеповат, у кого с головой не все в порядке, а кто еле таскает ноги. Но кое-что у них еще сохранилось. Кое-что вот здесь. — Она красноречиво похлопала себя по голове, увенчанной седыми, уложенными в безупречную прическу волосами. — И вот что я уловила: вокруг все больше тревоги и отчаяния. Гораздо больше обычного.
— Этого всегда хватает.
— Да-да, только теперь все гораздо серьезнее. Как бы это сказать? — Пассивность сменилась активностью. Мне и со стороны это видно, а тебе, изнутри, и подавно — вокруг бог знает что творится. Все идет вкривь да вкось — просто беда. Самая настоящая беда. Пора в этой неразберихе разобраться, если, конечно, еще не поздно. Разумеется, это опасно. Что — то происходит — гроза надвигается. И ведь не только у нас, но и в других странах. Они создали собственную армию, а самое опасное, что это — сообщество молодых. И эта молодежь готова бросаться куда угодно, делать что угодно и верить во что угодно. И покуда: нм обещают возможность рушить, сносить и ломать flee, что попадется под руку, они будут уверены, что воюют за что-то стоящее, за новый мир, который устроят по-своему — и уж наверняка гораздо лучше прежнего. Но вот в чем беда: они ничего не умеют созидать — только разрушать. А ведь есть среди них и такие, кто писал стихи, книги, сочинял музыку, рисовал. Но стоило горячим головушкам увлечься разрушением ради разрушения, как злые силы взяли над ними верх.
— Вы все время говорите «они», «им». А кто эти «они»?
— Хотелось бы мне знать, — сказала леди Матильда. — Ох, как бы мне хотелось это знать! Если я услышу что-нибудь, сразу тебе сообщу. И ты что-нибудь придумаешь.
— К сожалению, мне-то сообщать некому. Не знаю никого, кому можно было бы передать такие сведения.
— А ты и не передавай кому попало. Людям доверять нельзя. Не вздумай сообщать кому-нибудь из этих недотеп, что сидят в правительстве, или как-то с ним связаны, или надеются занять в нем места, когда у нынешнего выйдет срок. Политикам некогда взглянуть на окружающий мир. Они смотрят на страну, в которой живут, а видят одну громадную избирательную платформу. И этого им вполне достаточно. Они что-то затевают, чтобы жить стало лучше, и искренне верят, что у них получится, и сильно удивляются, что народу живется нисколько не лучше и вовсе даже не веселее, и дали ему совсем не то, что народу хотелось. И волей-неволей начинаешь думать, что все эти политики воображают, будто им даровано некое божественное соизволение лгать, если им кажется, что это ложь во спасение. Ведь еще не так давно мистер Болдуин[79] обронил крылатую фразу: «Если бы я сказал правду, я потерял бы избирателей». Так до сих пор и считают все премьер-министры. Время от времени, слава Богу, Он посылает нам великого человека, но очень уж редко.
— Хорошо — так что же, по-вашему, нам надо предпринять?
— Ты меня спрашиваешь? Меня? Да ты знаешь, сколько мне лет?
— Что-то под девяносто? — предположил племянник.
— Ну, знаешь! — с обидой произнесла леди Матильда. — Неужели я так плохо выгляжу, мой дорогой мальчик?
— Что вы, тетя. Выглядите вы на шестьдесят шесть, не больше.
— Неприкрытая лесть, — сказала леди Матильда. — Неприкрытая лесть, но все же лучше, чем под девяносто. Знаешь, у меня есть несколько знакомых, старичков, которые любят собраться и потолковать о том о сем. Так что информация мало-помалу расходится. Один из них генерал, другой адмирал, третий маршал авиации, и у всех у них сохранились старые связи, так что они много чего знают. Юный Зигфрид. Что же это может значить? Возможно, человек, а может, пароль, или название клуба, или вообще новый мессия или поп-звезда. Но что-то за этим кроется. Кстати, есть такая музыкальная тема. У Вагнера. Рог Зигфрида, кажется? — Своим надтреснутым старческим голосом она попыталась напеть мелодию, и ей это почти удалось. — Надо бы тебе купить флейту. Да-да, настоящую флейту, на которой можно играть. И брать уроки. Я как-то ходила на лекцию, которую организовал наш викарий. Невероятно интересно. Вся история флейт и их разновидностей с елизаветинских времен до наших дней. Каких там только не было — и большие, и маленькие, и всякая звучит на свой лад. Представляешь? Такое удовольствие получила. Во-первых, у них такой чудесный звук. А во-вторых, узнать их историю. Да. Так о чем это я говорила?
79
Болдуин Стенли (1867–1947) — премьер министр Великобритании в 1923–1924, 1924–1925, 1935–1937 годах, консерватор.