Посредством своих институтов элиты утверждают и реализуют комплекс экономической, политической, военной и идеологической власти, стремясь оберегать свои интересы как от конкурирующих элит, так и от неэлит. Хотя конкретная комбинация этих видов власти может варьироваться в зависимости от институтов элит, та или иная элита почти никогда не сохраняется, полагаясь исключительно или хотя бы преимущественно на одну разновидность власти. Ошибочно — в особенности в докапиталистическом мире — противопоставлять политические и экономические институты.[35] Даже в эпоху Нового времени элиты пребывают в рамках институтов, которые одновременно напоминают государство и вовлечены в производство в гражданском обществе. В каждом обществе элиты были способны мобилизовать определённые комбинации видов власти в своих институтах. Их конфликты друг с другом и с неэлитами разыгрывались в сферах, которые частично и одновременно имели экономический, политический, идеологический и военный характер. Однако элиты сочетали и воплощали эти виды власти совершено по-разному в догосударственных политиях, империях древности, империях Нового времени и нациях-государствах. Эти различия порождают разную динамику в каждой из этих социальных формаций. Именно поэтому изучение империй древности мало что расскажет нам о динамике империй и гегемонов в капиталистическом мире последних пяти столетий.
Таким образом, элиты очерчиваются организациями, в которых они пребывают, — организациями, мобилизующими ту или иную комбинацию видов власти. В конечном итоге возможности этих организаций предопределены их положением в общей структуре той или иной политии, в рамках которой множество элит соперничают за изъятие ресурсов у неэлит. По этой причине элиты и их организации занимают очень разное положение в империях, нациях-государствах и державах-гегемонах. Если полития, в которой они пребывают, приобретает или теряет империю, достигает гегемонии или уступает её, элиты начинают узурпировать различные перспективы и возможности по мере того, как количество элит меняется вместе с отношениями между ними. Динамика, принципиальная для империализма в древности, империализма в Новое время и капиталистической гегемонии, порождает особые разновидности взаимоотношений и конфликтов между элитами. Необходимо выявить базовую динамику для каждого из этих типов, что позволит нам вынести на первый план уникальные особенности гегемонов последних пяти столетий. Это заложит теоретическую основу для того, чтобы в оставшейся части книги проанализировать особую динамику каждого из гегемонов, и позволит определить, почему все они утрачивали гегемонию и как эта утрата воздействовала на отношения элит и классов в бывшей державе-гегемоне и испытывала обратное воздействие с их стороны.
Древние (ancient) империи обладали совершенно иными структурами элит, нежели империи Нового времени (modern). Для докапиталистических империй были характерны две внутренние элиты на исходной территории (аристократы/землевладельцы и граждане-воины/военачальники/императоры), а кроме того, в каждой из завоёванных территорий существовала провинциальная элита, которая удерживалась в узде главным образом военной силой. Империи Нового времени формировались и управлялись множеством элит. Две из них — капиталисты и государственные чиновники — принципиально отличались от элит докапиталистических империй, даже несмотря на то, что имперские устремления этих элит Нового времени, как и их древних предшественников, получали поддержку со стороны военной власти их стран. В империях Нового времени, где более старые элиты — чаще всего это была земельная аристократия и военачальники — играли, наряду с капиталистами и гражданскими чиновниками, ключевые роли, эти более старые элиты принципиально отличались от военных и землевладельцев докапиталистических империй. На то имелось две причины: (1) они обладали большей, чем аналогичные элиты древности, инфраструктурной властью,[36] и (2) им приходилось делить имперскую власть с характерными для империй Нового времени капиталистами и государственными чиновниками.
Капиталистам для контроля над торговыми путями и извлечения прибылей из далеких земель, в отличие от купцов древних империй, не приходилось ждать, пока имперские армии завоюют новые территории. Капиталисты обладали высокой степенью автономии в силу двух причин. Во-первых, в отличие от купцов докапиталистических империй, которые зачастую занимались коммерцией в качестве деятельности, дополнительной к их основному статусу военных, чиновников или землевладельцев, капиталисты являлись действительно обособленной элитой в своих странах, поскольку они обладали независимыми организационными возможностями присвоения ресурсов у неэлит. Во-вторых, капиталисты могли участвовать в торговле с капиталистами из других политий, что давало им дополнительные рычаги влияния в своих странах.
35
Действительно, эту ошибку никогда не допускал Маркс. Майкл Манн (Michael Mann,
36