Таблица 2.2. Государственные доходы на душу населения в Британии, Франции, Нидерландах и Испании, 1515–1815 (в британских фунтах, скорректированных на покупательную способность 1500–1549 годов)
Источники: показатели совокупных государственных доходов взяты из таблицы 2.1; данные по населению взяты из: Lachmann, Capitalists in Spite of Themselves, table 5.3 / Лахман. Капиталисты поневоле, табл. 5.3. Показатели на душу населения рассчитаны как частное от деления доходов 1515 года на численность населения на 1500 год, доходов 1600-х годов на численность населения на 1600 год, доходов 1720-х годов на численность населения на 1700 год, доходов на 1805 и 1815 годы на численность населения на 1800 год.
Испанские завоевания на Американском континенте решительно изменили фискальный баланс на всю вторую половину XVI века. Испания собирала почти вдвое больше доходов, чем Франция (за исключением 1580-х годов, когда Франция на короткое время приблизилась почти вплотную к Испании, поскольку доходы изымались на ведение французских Религиозных войн). На протяжении всего этого периода Британия оставалась на третьем месте с значительным отставанием — её доходы составляли десятую часть от доходов Испании и менее четверти доходов Франции. Затем доходы Испании стали стагнировать: в 1580-х годах они достигли пикового уровня, который оставался недосягаемым, пока не был ненамного превзойдён в 1650-х годах, но в последующие десятилетия доходы Испании обрушились.
Доходы Нидерландов обогнали доходы Британии в 1600-х годах, а к 1670-м превзошли доходы Испании, выйдя на второе место после Франции. Однако затем, в XVIII веке, в нидерландском государстве наступила фискальная стагнация. Доходы Франции более чем удвоились в 1580-1630-х годах, а потом вновь почти удвоились с 1650-х по 1780-е годы, что обеспечило Франции лидерство, которое она сохраняла до последнего десятилетия XVIII века. Британия продемонстрировала наиболее впечатляющие результаты в период с 1720 по 1815 годы; её доходы выросли почти на 900% с 1750-х по 1815 год, когда они наконец стали больше, чем доходы любого другого европейского государства, и это лидерство сохранялось на протяжении XIX века.
Если рассматривать данные таблицы 2.2 как некий критерий возможностей государства, то можно обнаружить несколько иной сюжет. Преимущество Франции в XVI веке было уступлено в следующем столетии как Испании, так и новому нидерландскому государству. Успехи Испании состоялись главным образом благодаря доходам от её американских колоний, но эти доходы быстро перестали расти. В самом деле, в 1600-х годах доходы Испании и Нидерландов на душу населения были аналогичны доходам Франции и Британии столетие спустя. Успехи Нидерландов в части возможностей государства были главным образом внутренними, причём на протяжении XVII века они ускорялись. Нидерландские доходы на душу населения достигли беспрецедентных масштабов к началу XVIII века: они почти вчетверо превосходили доходы Франции и Испании и более чем вдвое — доходы Британии. Лишь в первые годы XIX века Британия вышла на первое место по доходам на душу населения, а затем, к концу Наполеоновских войн, их объём почти удвоился. Доходы Франции на душу населения в период этих войн также удвоились, хотя их исходный уровень был гораздо ниже, к тому же они оставались примерно вполовину меньше, чем в Нидерландах.
История Британии, как свидетельствуют обе таблицы, подкрепляет модель Тилли, однако три другие страны пережили затяжные периоды стагнации, когда имеющиеся доходы и население, за счёт которых можно было комплектовать армии, не могли обеспечивать новое увеличение поступлений. Наконец, доходы Испании с 1640-х по 1720-е годы упали почти на треть, поскольку источники капитала и принуждения этой империи оказались всё менее эффективными не то что в извлечении новых поступлений, а даже в поддержании существующей налоговой нагрузки на жителей и торговлю в её территориях. Таким образом, фискальные возможности рассмотренных четырёх держав существенно отличались, и объяснить эти отличия фискально-военная модель неспособна.