Возвращаясь, я спугнул стадо оленей, вышедшее из леса к реке. Провожая взглядом убегающих животных, живо представил себе охоту с луком. А что? Стоит хотя бы попытаться. Прежде, чем удариться в бегство, олени подпустили меня очень близко. Можно было и из «пекаля» стрельнуть, вот только в положительном для меня результате я не был уверен: олень — зверь крупный и рану держит, не то, что дикие козы, они ложатся сразу. Отец — страстный охотник и рыбак — рассказывал мне как-то об этом.
Вернулся в лагерь к обеду, в смысле, солнце уже двигалось к закату. Чувство голода пока не тревожило и я, не желая терять время, приступил к раскопкам. Песочек копался легко и вскоре, показалась глина.
Нарыв, на глазок, достаточное количество, перетащил ее поближе к воде и разделил на пять приблизительно равных кучек. В каждую добавил песка, насыпая от горсти в первую, до пяти — в последнюю. Термос из нержавейки наполнил водой и намочил подготовленную смесь. Сделал замес. По виду вся глина выглядела неплохо и хорошо лепилась.
Решил не утруждаться пока лепкой горшка, сделал пять пиалок и поставил сушиться на солнышке. Залив на всякий случай остатки глины, отправился проверить петлю.
Еще издалека заметил березку, выскочившую из рогульки. Подбежав, увидел, что в петлю угодил молодой заяц. Он уже не дышал. Я снял с березки стропу и, забрав первый трофей, решил некоторое время воздержаться от добывания еды. Как бы выбрасывать, потом не пришлось.
Оставленные сохнуть поделки, по возвращению на берег я поставил обжигаться на угли. Ободрал зайца, повесил тушку на ветку и проверил результат обжига: две из пяти треснули. «Неплохо!» — решил. Орудуя палочками, вынул уцелевшие изделия и оставил у костра остывать.
С сожалением посмотрев на содранную шкурку, решил ее закопать. Тут же пришедшая мысль о неизбежности зимовки, побудила спуститься к воде и потратить не меньше часа на скобление мездры. Натянув мехом вовнутрь заячью шубку на раздваивающийся кончик ветки, вознамерился продолжить гончарные эксперименты.
Налил в уцелевшие пиалы воду и снова поставил их на угли. Одна треснула почти сразу. Две выдержали испытание — вода в них закипела. Значит, песка не стоит жалеть! И я, не откладывая это дело, с энтузиазмом вылепил небольшой горшочек.
Пока моя надежда на горячее питание сохла, отобедал рыбкой с хлебом, запил нагретой водичкой, пообещав себе насобирать каких-нибудь травок для чая. Чашки приятно грели руки, и питье из них умиротворяло, вода казалась невероятно вкусной.
Зайчатина тушилась до ночи. Я то и дело подливал в горшочек воду. Он все-таки треснул. Но, все равно, я засыпал воодушевленным. Мясу не хватало специй, но растомленное, оно стало мягким и я, задумавшись о планах на следующий день, съел почти все.
Поутру, не поленился наполнить термос кипятком и, захватив на всякий случай рюкзак, отправился на разведку вверх по течению. Пройдя совсем немного, наткнулся на осиновую рощу, изобилующую сухостоем и даже большими, поваленными деревьями. Просто Клондайк для меня! Тогда я не знал насколько оказался прав. Я всего лишь задумался о переносе лагеря сюда и о возможности построить тут жилье. Ведь мне нравилась такая жизнь и пока я не испытывал потребности в компании. Более того, опасался встретить людей.
Река тут разлилась, и берег был усыпан мелкой галькой. Сквозь прозрачную воду я видел камни и далеко от него. Солнце грело как летом, и я решил искупаться. Когда снял берцы, испытал блаженство от прикосновения пятками к теплым камням.
Поплескавшись на мелководье, побрел к противоположному берегу и перешел реку. Брод! Возможность обследовать территорию по ту сторону окончательно повлияла на мое решение обустраиваться на этом месте.
Вернулся к оставленным на берегу вещам, я безмятежно грелся на солнышке, выстраивая из прибрежных камней домик. Мне осталось поставить последний маленький камешек на каменную пирамидку, и пальцами я нащупал подходящий. А когда водрузил его, сердце мое затрепетало: я увидел золотой самородок размером с лесной орех.
Собрав прибор, я стал прочесывать берег. Ходил до заката, сокрушаясь, глядя на падающий заряд аккумуляторов. Запасной блок имелся, но все же: десятка полтора самородков в кармане куртки уже поменяли мои планы на будущее. Теперь я готов к поиску людей!
Глава 4
Копфегер Ульфиле
Долго не мог уснуть. То и дело вскакивал, закуривал, и любовался самородками, перебирая их в свете костра. В который раз надевал кольцо и, желая себе спокойной ночи, укладывался на «матрац». Но снова, стоило только закрыть глаза, начинались глюки: будто иду я по берегу реки и слушаю прибор, ищу золото; слышу характерный писк, нагибаюсь, перебираю гальку под катушкой, нахожу желтый окатыш, прячу в карман. Снова и снова — одно и то же…