«С миссис Диксон что-то не так, я отправил её в нашу больницу. Надеюсь, мозгоправы не успели нанести серьёзный урон».
— Приехали, — бросил Уорд, и машина притормозила у невзрачного отеля с потухшей неоновой вывеской «24 часа» — классика для беглецов; Ви сама частенько в такие захаживала для встреч с клиентами.
На ресепшене Уорд назвал вымышленное имя, на которое бронировал номер — значит, продумал пути отступления заранее, в отличие от некоторых. Блокаторы привели в чувство, так что Ви добралась до номера без его помощи и сразу пошла в ванную, чтобы умыть лицо. За мутным окном горизонт пронзали десятки антенн на крышах домов.
Уорд сидел на диване, ссутулившись и сцепив руки перед собой, словно готовился к трудному разговору, и Ви начала первой:
— Ты знал про засаду?
— Догадывался, — буркнул он, не поднимая взгляд. — Связался с агентами перед заходом, но их словно что-то глушило.
— И мы всё равно пошли? Мог бы и меня предупредить.
— Что, не нравится чувство? — Уорд хмыкнул. — Я не злорадствую.
Ви рухнула рядом, откинулась на жёсткую обивку, вытянула ноги. За окном барабанил дождь, шумели машины, вдалеке кто-то ругался, орали дети, но здесь — тишина обволакивала. Приставучая мелодия застряла в голове, словно что-то подсказывая, и Ви промычала мотив.
— Ты спрашивал, как мне удаётся во всём искать светлую сторону — ответ прост: когда жить осталось мало, начинаешь радоваться дождю — потому что ещё можешь его чувствовать. Но правда в том, что это — не главная причина. До чипа меня не существовало. — Она шикнула, когда Уорд попытался возразить, продрала горло и, облизнув губы, ощутила вкус собственной крови. — Была неудачница Ви без друзей и талантов, ей дважды разбил нос один и тот же человек на том же месте. Ей бы не поручил расследование кандидат в мэры, и ты бы её даже не заметил на улице. Джонни научил меня всему, что я теперь знаю; это он сильный и дерзкий, а я даже стрелять не умела. Мозг словно в губку превратился — во всех смыслах. Это как заключить сделку с дьяволом: берёшь в кредит талант, только душой однажды расплатишься.
Паралесы и все те, кому промыли мозги, расплатились куда меньшим: несколькими неудобными воспоминаниями, вкусами. Ви хотелось бы сказать, как им повезло, что им не о чем жалеть, не с чем сравнивать. Джонни бы не поддержал её мнение, но он же пару часов назад сказал, что этот мир стоило поменять. Он был адептом насилия, а Ви — конченым пацифистом.
Не все в мире готовы сражаться; наверное, изначально надо быть… хоть кем-то, чтобы испугаться потерь. Если же ты не в силах помешать корпам, стоит ли сокрушаться и стенать?
My mind has changed my body’s frame, but god I like it…
Уорд долго молчал, и Ви начала думать, что он проигнорирует её монолог, испугается правды, о которой просил, и — теперь уже навсегда — закроется.
— Но Джонни сейчас с нами нет. Тогда кто со мной остался? Ви, ты драматизируешь как суперзвезда. — Когда до Ви дошло, насколько удачно Уорд пошутил, они оба одновременно расхохотались. — И ты терпеть не можешь его песни, как и он твои, держу пари. Джонни бы не стал таким крутым нетраннером, и он бы точно не щадил своих врагов.
— И не связался бы с копом, — поддакнула Ви. — Хотя, кажется, он мой выбор со скрипом одобрил.
— О, я искренне польщён. — Уорд обнял её, и Ви прижалась щекой к его плечу. Вряд ли он что-то действительно понял, но пытался искренне поддержать и не смотрел на неё с трагедией в глазах. — Съезжу к агентам, проверю, всё ли в порядке. Останешься здесь, в безопасности.
Уорд и встать не успел, а Ви уже подскочила и нависла над ним.
— Вот ещё! Это всё их вина! Сам сказал, что надо переждать, а завтра поедем вместе. Пожалуйста, — добавила она уже тихо, заламывая руки. — Как я смогу делать вид, что всё прекрасно, если ты погибнешь?
Её просили быть благоразумной — значит, она подумает за двоих. «Дозорные» мертвы, а пленник отпущен с новыми воспоминаниями — почему-то эта мысль не вызвала никакого отклика. Главное, чтобы те, кто был ей дорог, не пострадали. Уорд мог отталкивать её в страхе, но связь между ними так просто не перерезать.
Он обхватил её руку, притянул к себе на колени и обнял. За собственными обидами Ви не подумала, как тяжело Уорду жить с мыслью, что он переживёт её — думал, что справится, но далеко не каждый рыцарь готов проверить сердце на прочность.
Ви тут же вспомнила, почему продержалась с ним так долго — выражал свои чувства Уорд бурно, не позволяя усомниться: сейчас — она ему тоже нужна. Поцелуй он словно распробовал на дозволенное, но левая рука уже по-хозяйски пробралась под футболку и легла на талию. Ви поелозила на его бёдрах и хихикнула, услышав сдавленный выдох.
Луна вырвалась из плена туч, дождь перестал барабанить по стеклу, и улицу за окном поглотило спокойствие. Должно быть, в её голове и впрямь всё сломалось, раз песня этого кошмарного дня продолжала крутиться в голове, словно зацикленная повтором.
Dream me, oh Dreamer, down to the floor
Open my hands and let them weave onto yours
Они словно сговорились молчать и не портить второй шанс. Ви помогла Уорду стянуть куртку и обвила его шею руками, притянула к себе и поделилась солоноватым привкусом собственной крови. От одежды несло потом, пылью, дождём и чем-то едким. Ви сбросила с плеч пижонскую куртку, которая не могла согреть, и отбросила подальше — словно печать «собственность Джонни Сильверхенда» с себя сорвала. Между ног словно судорога прошла, когда Уорд опустился к оголённой шее, поцеловал и прикусил кожу. Горячая ладонь пролезла за пояс, двумя пальцами ловко расстегнула пуговицу.
Fill me, Completer, down to my core
Open my heart and let it bleed onto yours
Ви оглаживала его крепкие мышцы рук, плеч, груди под футболкой, постанывая от восторга, пока Уорд приподнимал её за бёдра и резким движением пытался стянуть штаны. Она нехотя приподнялась, упёрлась грудью ему в лицо и вздрогнула, когда механическая рука коснулась кожи, задрала майку. От ледяного касания мурашки взбороздили кожу, но пламя под ней лишь требовательнее всколыхнулось. Ви положила ладонь на имплант и повела к груди, подсказывая, чего бы ей хотелось. От холода соски отвердели до сладостной боли. Странно, что раньше они с этой рукой ничего интересного не придумали.
Их терпения хватило, чтобы высвободить Ви из одной штанины: знала бы, что вечер так закончится, ни за что бы не выбрала узкие бриджи. Она насела на Уорда, припечатав к неудобной спинке дивана, а тот разглядывал её почти снизу вверх — обнажённую, разгорячённую. Ви отшвырнула майку, вытянувшись струной и закинув над головой руки, подставила тело под ласки. Его пальцы проследили за линией татуировки на бедре; дразня, повели по внутренней стороне и отодвинули бельё в сторону. Чтобы не упасть, Ви вцепилась Уорду в плечи и не сдержала стона, когда холодный металл коснулся её между ног. Не позволяя передумать и отстраниться, она подалась сама и потёрлась о его руку, улыбнулась потемневшему взгляду и потянулась к ширинке.
Hey! Hey! My playmate
Let me lay waste to thee
Burn down their hangin’ trees
It’s hot here, hot here, hot here, hot here
Уорд выдохнул сквозь зубы, когда Ви освободила член из тесного плена штанов; пальцы больно впились в бёдра и тут же притянули ближе. Шипя и упираясь Уорду в плечи, Ви попыталась насадиться вслепую, но с первого раза только в девчачьих романах бывает. Он начал входить медленно, не торопясь, распределяя подступившую смазку; они достаточно друг друга знали, чтобы не бросаться с головой в горячку и жалеть наутро.