- Невозможно…, - прошептала себе под нос Атрия, пытаясь дотянуться до той силы, что только что бурлила в «её руках», ведь после применения любой магии всегда оставались вторичные эманации, которые можно было направить в новую атакующую волну… Бесполезно! Вся мощь её заклинания бесследно исчезла, сменившись одной лишь гнетущей пустотой, - Невозможно! – взревела древняя старуха, возведя в небо свои руки, минуя ставший на время бесполезным шпиль дворца. Тут же вся её оставшаяся сила влилась в масштабную формацию «Длани Богов», представлявшую из себя безэлементное заклинание гигантской мощи, способное раздавить целый город.
Она могла ещё допустить, что этот презренный старик нашёл способ противостоять молнии, в конце концов первичным элементам было возможно противостоять тем или иным способом без формирования мощного контрзаклинания, но, если и эта её атака закончится ничем, всё её представление о магии рухнет как карточный домик в бурю.
- Умри! – воскликнула Атрия, властно опустив руки, доведя плетение заклинания до конца. Мгновенно небо словно потяжелело, начав давить на всё население города, и это-то за пределами её смертельной области! Именно из-за подобных вторичных эффектов, бывших ничем иным как потерями магемы из плетения, простые кноты относились к магиням с трепетом и уважением. А как ещё к ним относиться, если от их мощи ноги подкашиваются, разум слабеет, а кишечник пытается освободиться от всего лишнего?
Однако вопреки ожиданиям всех боевых магов, на землю не обрушилась невидимая гора, ничто не раздавило Аль’Закена вместе с его огромным столбом, не разлетелись тяжёлые тучи в небе – не произошло ничего! Просто давление вдруг исчезло, а жужжащее ощущение чужой силы бесследно испарилось. Старик в странной броне всё так же продолжал неподвижно сидеть….
Но вот спустя всего пару секунд всеобщего замешательства он схватился одной рукой за свой посох, а вторую направил в сторону города, и в то же мгновение далеко во дворце, с балкона раздался мерзкий визг, перешедший почти сразу в горловой хрип, а потом и тихий вой. Мистик, воспользовавшись сохранённой связью Атрии Муз’Амин с молниеносным шпилем, сумел развернуть контур излучения артефакта, вернув назад всю потраченную старухой силу, и вогнав ту в её энергоканалы, в противоположном её природной циркуляции направлении. Создавшийся хаотичный вихрь магемы попросту разорвал тело старой кноты изнутри, вывернув её постаревшее тело практически наизнанку. Вниз на площадь, после глухого хлопка и красного фонтана крови, рухнул уже бесформенный кусок искалеченного мяса, бывший когда-то мастерицей магемы восьмого ранга!
- Вот теперь можно и начинать, - проговорил Аль’Закен, рубанув своей левой ладонью, всё ещё держась за напитанный силой посох, щедро снабжавший мистика украденной силой. Мощный городской щит, способный держать непрерывную осаду неделями, тут же вспыхнул белыми искрами, прогнулся и наконец лопнул, потеряв целостность своего плетения. Старый мистик как никто знал слабости этой древней технологии, давно превзойдя старых мастеров в понимании артефакторики.
В то же мгновение на стройные ряды запаниковавших магов поднялась огромная земляная волна, рухнув на них многотонной кувалдой.
Глава 72
После применения внесистемного навыка Азраила всё до безумия раздражало. Раздражали конвоиры, бесцеремонно заковавшие его в некое подобие силовой тюрьмы, державшей узника в подвешенном в воздухе состоянии внутри мощного барьера, сжимавшего бедолаг со всех сторон так, что и рот раскрыть было бы невозможно. Раздражала питание по расписанию с помощью какого-то питательного раствора, подаваемого прямо в его тюрьму роботизированной кишкой… фу. Раздражала лошадиная доза снотворного в этой еде, благополучно выводимая Мегой из его тела естественным путём. Наверно его надзиратели кипятком писали, видя, как вместо мочи из его тела выделяется дорогущее лекарство… Ещё раздражало, что никто не хотел с ним говорить нормально и тем более позвать Сейну… глупцы…
В общем, промчавшись так один день, Азраил последние двое суток попросту спал, ожидая, когда всё его тело перестанет болеть, а окружение приводить в бешенство.
Двое суток он парил, закрывшись своим божественным щитом даже от световых лучей, превратившись для остальных наблюдателей почти в бесформенную, абсолютно чёрную фигуру, свернувшуюся калачиком в центре самой жуткой из доступных особому отделу камер для сильнейших преступников галактики. И даже принимать пищу или отвечать на внешние раздражители он отказывался последние пятьдесят часов дабы не усугубить не дай бог и так шаткое своё положение из-за банального отходника.