– Ну что ещё?… – воскликнула Анфиса, боязливо отодвигаясь в сторону.
– То…. – выкрикнул Максим, покраснев от гнева, – все твои карты заблокированы. Поздравляю, мы приплыли. У нас нет ничего, кроме этого мотоцикла.
– И тот у нас сейчас отберут, если ты не замолчишь, – прошипела Анфиса, указывая глазами на двоих полицейских, внимание которых привлекли его крики. – Поехали отсюда как можно быстрей.
Глава37
«Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица».
Восточная мудрость
– Похоже, чудеса, происходившие с нами с первого дня прилёта на острова, ещё не закончились. – думала Верочка, стоя у окна и глядя в утренний сад. – Разница лишь в том, что первая их часть, походившая на серию Голливудских ужастиков, сменилась на вторую, идиллическую до такой степени, что иногда хочется себя ущипнуть.
Идеально – это слишком хорошо, чтобы могло продолжаться до бесконечности. Роскошная вилла, прислуга, предупреждающая каждое твоё желание, хозяин, готовый сдувать с тебя пылинки… Это так непривычно и даже неловко… И, наконец, словно с неба свалившаяся кругленькая сумма, полученная вчера за найденный Петей клад…
События, происходящие с ними здесь, на островах, слишком похожи на сказки «Тысячи и одной ночи», чтобы воспринимать их как должное. Почему – то прозрение всегда наступает по утрам, на свежую голову. Нужно вырываться из этого заколдованного круга, пока он не повернулся стороной, где их ждут новые испытания.
К тому же, её постоянно преследует ощущение, что Максим с Анфисой кружат где – то рядом, словно хищники, загоняющие свою жертву. Вчера она заметила жалкую, грязную и оборванную нищенку, стоявшую у открытой калитки. Ей показалось, что она очень похожа на Анфису. Верочка подумала, что нужно вынести бедной женщине немного еды и какое – нибудь платье. В этот момент появились дети. Они отвлекли её внимание на себя, и нищенка бесследно исчезла. А ей, несмотря на духоту, стало так страшно и холодно, словно пахнуло сквозняком из подземелья, о котором она никак не может забыть.
Теперь она достаточно окрепла, чтобы позаботиться о себе и о сыне, да и злоупотреблять гостеприимством хозяина дома становится неудобно. Доктор уже разрешил ему потихонечку ходить, и почти всё время, свободное от процедур и сна, они проводили вместе. Как оказалось, у них нашлось много общих тем для бесконечных разговоров. Главной, конечно, была тема детей. Вера чувствовала, что Михаил привязан к Пете не меньше, чем она к его дочери. Ей даже показалось, что он к ней не равнодушен, и это было приятно…
Нет – нет, она не должна позволять себе строить планы на их совместное будущее даже в мыслях. Недолговечный брак с Петиным отцом, сладкоголосым и нежным, как выяснилось позже, не только с ней, научил её не доверять мужчинам. Михаил, конечно, совсем другой. Он кажется очень искренним, добрым и надежным, но его роман с Анфисой вызывает очень и очень большие сомнения…
А главное, Маша… В последнее время Вера стала всё чаще ловить на себе её серьёзные, испытующие взгляды. А вчера девочка попросила её попозировать, чтобы сфотографировать на портрет, как она выразилась, на долгую память. Официальность её тона навела на мысль о том, что Маша замечает их сближение, и сопротивляясь этому, даёт понять, что их общение пора завершать. Похоже, в ней ещё слишком свежа память о матери. Больное ещё не отболело и время не вылечило настолько, чтобы она согласилась впустить в их жизнь кого – бы то ни было. Не хотелось бы, чтобы Машино расположение к ней сменилось на неприязнь или даже ненависть. Поэтому необходимо сегодня же поблагодарить всех за тёплый приём и собираться домой.
В дверь постучали. Наверное, Михаил. Вот и пришло время поговорить… Верочка оглядела комнату, чтобы не смущаться видом случайного беспорядка, затем взглянула в зеркало, и, поправив причёску, поспешила к двери.
Распахнув дверь, ахнула от восхищения, увидев перед собой огромный букет кремовых роз.
– Доброе утро! – воскликнул букет голосом Михаила, – можно войти?
– Здравствуйте! Заходите пожалуйста! – ответила Верочка, мгновенно забыв о своих планах, – Какое великолепие! Похоже, вы обнесли весь розарий. Мне его искренне жаль. Я конечно люблю розы, но не до такой степени, чтобы выкашивать их под корешок… Ой – ой, осторожнее, вы их поломаете…
– Ничего страшного… – заверил Михаил, протискиваясь в дверь, – Розы любят, когда их обрезают. И чем чаще это делаешь, тем лучше они себя чувствуют. Скажите пожалуйста, куда их положить…