— Дай. Дай частичку. Дай дар. А задобрю костяных богов, я вознесу им хвалу.
— Какую частичку? Какой дар? — сглатывая и прикрывая рукой рот, выдавила из себя Диана.
— Дай себя! Дай! — необыкновенно яростно и требовательно заверещало чудовище, замотав головой, и каждое её движение сопровождалось щелчками шейных позвонков. — Дай себя! Я верен богам! Я докажу преданность! Отдай мне!
— Что тебе нужно? — пытаясь перекричать разошедшуюся тварь, спросила Яна, но её вопрос остался без ясного ответа. Пасть так и продолжал крутиться на месте, улыбаясь и вопя.
— Яна, я не хочу ничего ему давать…
— Зуб! Точно! Тебе ведь нужен её зуб, не так ли? — неожиданно осенило дочку. Она даже подалась вперёд всем телом. — Ты явно их собираешь, верно?
Существо её услышало. Оно замерло, успокоилось, возвратило голову в обычное положение, если можно было назвать обычным положением то, что голова оказалась повёрнута на спину. И, продолжив широко и пугающе улыбаться, уставилось на Яну.
— Дай.
— Х-хорошо, — запнувшись, выдохнула Яна. — Значит, тебе нужен один её зуб, так? Эм… Мама?
Яна уже без прежней уверенности повернулась к матери, но Диана лишь испуганно закрыла обеими руками рот, не планируя расставаться с зубами.
— Давай же, не бойся. Всего один зуб, и мы получим лекарство. Это малая цена.
Диана, вытаращив глаза, в ужасе замотала головой, не опуская руки.
— Мама, я тоже не хочу этого делать, но разве годы долгой и здоровой жизни того не стоят? Маленькой жертвы, а? Ты ничего не почувствуешь, обещаю! А, как выздоровеешь, я обязательно отведу тебя в хорошую клинику, и мы поставим новый зуб. Ну, пожалуйста, мама. Доверься мне. Я так желаю тебе помочь, так хочу победить твой рак. Чтобы мы могли жить вдвоём, как раньше. Бок о бок, в любви и гармонии… Я не переживу, если потеряю тебя.
Всхлипнув, Диана медленно и неуверенно отняла ладони ото рта. Она понимала, что Яна в любом случае добьётся желаемого. Она была упрямой девочкой. Очень упрямой. Диана ведь сама её такой воспитала, так что винить можно было лишь себя.
Яна медлить не стала. Она знала всё, что творилось с зубами матери: сама же вечно и заставляла её через «не хочу» ходить к стоматологам. Знала, какие болели, какие давно шатались, а какие целиком состояли из пломб. И, ухватив ногтями старый ходивший в десне зуб, пятёрку, принялась её расшатывать. Заскулив от боли, Диана хотела отпрянуть — Яна не позволила, лишь сильнее дёрнула. Пасть же с плохо скрываемым удовольствием со стены наблюдал за происходящим, ворочая языком.
— Потерпи немного, мамочка, — шептала Яна. — Я почти вытащила его. Потерпи, ради меня.
И Диана покорно терпела боль, как терпела её все месяцы до этого, практически сроднившись с мерзавкой. И сквозь слёзы смотрела на сосредоточенную дочь, которая настолько не желала расставаться с матерью, что была готова собственноручно причинять ей боль.
— Вот! Готово! — с ликованием Яна продемонстрировала желтоватый зуб в каплях крови. Диана даже толком не успела его рассмотреть, как монстр уже выхватил языком положенную ему плату и стал пристраивать новое украшение в пасти, довольно пофыркивая.
— Мы дали, что ты просил! Где лекарство? — немедленно потребовала Яна.
Улыбнувшись ещё шире, хоть казалось, что это совершенно невозможно, Пасть вдруг резко провёл языком по веренице острейших клыков, расположенных в левой стороне его рта, и вытянул безобразный обрубок к Диане. С языка капала густая, как мёд, кровь. Капли опадали на пол, на строительный мусор, на кирпичную крошку и прибивали пыль к земле.
— Что это значит? — сглатывая собственную кровь, наполнившую рот, спросила Диана, ещё не успев отойти от вырывания зуба, как ей уже предлагали новое испытание.
— Видимо, ты должна попробовать его кровь.
— Что?.. Боже, нет! — отвернулась Диана. Ощущение неправильности происходящего душило её, но ничего поделать она не могла. И даже сил сопротивляться, когда Яна сунула ей в рот вымазанный в чужой крови палец, не было. Диана покорно сглотнула солоноватую слюну.
— Плоть больше не будет такой слабой и уродливой, — проронил напоследок Пасть и, перебирая жучиными конечностями, отполз к провалу в полу. Ни Яна, ни Диана даже не успели ничего сказать, как он прыгнул в темноту и растворился в ней. Будто его никогда и не было. Только дохнуло в лицо нездешним тёплым воздухом, да кошмар наконец оборвался.