И чтобы перевести разговор, Колыванов спросил, когда наконец к их части посёлка подведут газовую ветку. Но Горянина этот вопрос интересовал мало, для нечастых кулинарных порывов ему и его девицам хватало микроволновки, электрогриля да стоявшего во дворе мангала.
— Ну, это ты зря, Денис, — мечтательно сказал Колыванов. — Микроволновки — ерунда, для настоящей готовки нужен живой огонь; попробовал бы ты, какой у Кати получается гусь на противне! Вкуснота — аж зубы ноют…
Он замолк, не закончив фразу, поражённый неожиданным ощущением — у него действительно вдруг заныли все зубы. Чёрт, с чего бы это, ведь недавно был у стоматолога… Торопливо ухватил со стола рюмку, подержал водку во рту, не проглатывая, — ноющая боль постепенно исчезла.
Лежавшая у ног Горянина Фила глухо заворчала, не понравился ей резкий жест Колыванова.
Он глянул на неё подозрительно — с самого детства испытывал неприязнь к крупным собакам. Почему — Колыванов и сам не знал, вроде никогда его псы не кусали. Вполне возможно, что какая-нибудь шавка напугала карапуза Мишу в нежном ясельном возрасте — воспоминание стёрлось, а затаённый страх остался…
Фила, с её огромными челюстями, без поводка и намордника беззаботно носящаяся по горянинскому дому и по их смежным участкам, как-то Колыванову не очень нравилась.
Друг отметал все намёки, утверждая, что псы редкой породы бразильеро выводились исключительно для охоты на беглых негров-рабов и на белого человека броситься не могут генетически. Колыванов возражал, что прямое дело овчарок — помогать пасти овец и отгонять волков; но и людей они треплют так, что любо-дорого…
Впрочем, Фила ничем его подозрений не оправдывала — не нападала ни на людей европейской внешности, ни на понаехавших таджикских цыган, по цвету мало отличающихся от бразильских негров.
И даже на кошек смотрела равнодушно…
Глава III
Объявленная Капитаном тревога А-3 ничего особенного собой не представляла.
Случалось ему работать и при тревоге А-1 — несколько лет назад, на Полигоне, — тогда было тяжко. В те дни он был не капитаном, всего лишь старлеем; да и сейчас не носил этого звания, хотя псевдоним приклеился намертво, — в шкафу висел китель с майорскими погонами. В тридцать один год вовсе даже не плохо. Звания у них получали быстро — кто выживал…
Но тревога А-3 тоже не сахар. Четыре часа кропотливых поисков результата не дали — на девяносто пять процентов Капитан был уверен, что контейнер покинул Лабораторию.
Это кардинально меняло ситуацию для Капитана лично. За внутреннюю безопасность отвечал Седой, внешнюю обеспечивал Капитан. И девяносто пять процентов за то, что тут не халатность или небрежность, а подготовленная и проведённая извне акция.
Четыре часа персонал и охрана искали пропажу в соответствии с легендой Капитана, изложенной Доктору и Алле. С одним существенным дополнением: было объявлено, что исчезнувший биопрепарат для человека является смертельным ядом, антидотов не имеющим… И вызывает не мгновенную, но крайне мучительную смерть…
…Шесть человек, собравшихся у Капитана, не нуждались в легендах и знали про штамм-57 всё. И разговор у них был тяжёлый.
Как ни удивительно, самым равнодушным казался Доктор — приложившись ещё раз к бутылке Капитана, сидел в углу молча, курил и ни на что не обращал внимания… Остальные заметно нервничали, и своим вступлением Капитан заставил их нервничать сильнее.
— Ну что, доигрались? Привыкли, что всё тихо и гладко, обленились… И проглядели крысу под самым носом! Но я скажу вам одну вещь. Вы — единственные в Лаборатории, кто знает, что пропало. И если крыса — один из вас, то я обещаю, что никакой выгоды он из этой пропажи не извлечёт. Никакой и никогда. Где бы и как бы ни всплыл 57-й — если можно будет протянуть к кому-либо из вас хоть тоненькую ниточку… Расследований не будет. Официальных обвинений не будет. Судов и адвокатов не будет. Будет пуля в лоб. Вот из этого пистолета…
Пистолет, казалось, сам выскочил из кобуры на ладонь Капитана и тут же нырнул обратно. Присутствующие молчали, знали — как сказал Капитан, так и сделает. И рука не дрогнет. А он продолжил:
— Но пока допустим, что крысы между нами нет. И над нами нет… — Палец Капитана устремился к потолку, но все поняли, что имеет он в виду не чердачные помещения. — Излагайте соображения, даже самые дикие и фантастичные, отрабатывать придётся все. А начнём мы с вас…
Капитан подошёл и уселся на край стола, за которым сидел Деточкин.
Под пристальным взглядом тот мялся, ёрзал по стулу и всеми силами создавал у присутствующих впечатление, что именно он прямой и непосредственный виновник исчезновения 57-го…
Но как раз его Капитан ни в чём не подозревал. Однажды, несколько лет назад, Деточкин уже крупно погорел на частном гешефте без отрыва от служебных обязанностей — когда разработанный им приборчик, дистанционно отключающий все известные системы автосигнализаций, оказался одновременно на вооружении и Конторы, и угонщиков-профессионалов. Неприятных впечатлений Деточкину (тогда же и заработавшему своё прозвище) хватило надолго.
Капитан был уверен, что, однажды обжегшись, второй раз их главный технарь ни в какую авантюру не полезет. Именно потому, что у любого знакомого с его личным делом становился подозреваемым номер один…
— Ну… это… я думаю… если полёта седьмой выносили… так ведь в контейнере? Правильно ведь? Как же без контейнера? Упадёшь, споткнёшься… и всё! При такой концентрации, ведь это каюк… сразу… Так ведь?
В поисках поддержки Деточкин обернулся к Доктору. Но тот молчал, уйдя в глубины размышлений. И Деточкин продолжил так же сбивчиво:
— Я вот и думаю… металлодетектор… ломался… четыре дня в апреле не работал… тогда и вынесли… иначе как же… ведь толкнут в троллейбусе… и привет, будет полный салон хе-хе, объектов…
— Если выносили по заказу, то заказчик вполне мог предоставить полимерный или керамический контейнер…
А вот ждать случайной поломки детектора чревато, — мрачно сказал Капитан. — Но отработать стоит. Тогда пустой контейнер должен остаться здесь, в Лаборатории. Будем искать.
— А может, и не пустой. Бывает, вещи так теряются, что через три года найдёшь и сам понять не можешь: ну как её туда занесло? — Седой недоумённо развёл руками. — Вот, помню, у меня на даче…
— Скажи лучше, что с прослушкой? — оборвал Капитан его неуместные воспоминания.
— Что, что… Уши только распухли и у меня, и у Руслана… Вон видишь? — И он откинул длинную прядь седеющих волос. Капитан глянул на него зверем, и Седой тут же перешёл на официальный тон: — Докладываю: сегодня персонал отпущен домой после поголовного личного досмотрa. Результат нулевой. Проверены телефонные переговоры за последнюю неделю — внутренние и внешние. Ничего конкретного. Выделено двадцать шесть фраз, похожих на кодовые. Типа «Привезла с дачи одну банку маринованных огурцов». Будем слушать дальше, а завтра попробуем поработать с любителями огурчиков… Но сдаётся мне, сплошь пустышки…
— А чего ты ждал? — неожиданно пробасил Эскулап и затянулся очередной беломориной, выпустив на окружающих струю сизо-вонючего дыма. — Ты думал, кто-то скажет, что только что стырил порцию 57-го и желает продать? А голос с забугорным акцентом ответит: «Я есть давать десьять тысьяч доллар и ни одьин цент больше…»
Эскулап сидел в грязном, давно не стиранном халате — толстый, лысый, бородатый, как всегда крайне циничный. Не боялся никого и ничего, уверенный, что уж без него Лаборатория никак не обойдётся, — и основания для такой уверенности были. Но сегодня все карты перемешались, вчерашние тузы стали не дороже шестёрок… И Капитан посмотрел на Эскулапа с нехорошим интересом. Тот продолжил:
— Почему, собственно, вы все решили, что гипотетический похититель должен был знать, что выносит? Логика может быть простой: если что-то так берегут и прячут, значит, дорого стоит. А тут вдруг внезапно под руку подворачивается контейнер, вроде как и неучтённый. И срабатывает инстинкт хомяка — схватить и утащить в норку. Либо это чисто случайно совпало с поломкой вашего детектора, либо вынесли попросту, в кармане. В троллейбусах, кстати, сотрудники не толкаются, их развозка по домам доставляет…